Матрона Московская - Ирина Ордынская

стало настоящим горем. Можно предположить, что Наталья и Дмитрий Никоновы могли на какое-то время растеряться, дрогнуть, испугаться, как в их непростой крестьянской жизни они справятся с воспитанием слепой дочери. Возможно, именно тогда возникла у них мысль отдать новорождённую на воспитание в приют, о чём вспоминали некоторые близкие семье Никоновых люди. Или, может быть, отдать «калеку» в приют родителям Матроны советовали родственники или односельчане. Но Наталья начала заботиться о новорождённой дочери, кормила её грудью. В результате они с мужем ни в какой приют дочь не отдали. К тому же семья Никоновых была благочестивой, глубоко верующей, подобные люди вряд ли были способны отдать родного, тем более слепорождённого, а значит, беззащитного ребёнка-инвалида в приют.

Сама история с приютом вызывает некоторое сомнение ещё и потому, что, конечно, найти приют, в который при желании можно отдать ребёнка в конце XIX века, во многих регионах России не составляло труда. Однако существовало ли подобное заведение в селе Бучалки, о котором идёт речь во многих жизнеописаниях Святой именно в момент появления на свет девочки Матроны в семье Никоновых, большой вопрос. З. В. Жданова в своих воспоминаниях писала: «Мать Матрёнушки, когда ещё носила её во чреве, решила отдать будущего ребенка в приют князя Голицына в соседнее село Бучалки…» Однако согласно документально подтверждённым исследованиям, которые провели члены СВРТ, этот приют был открыт только в 1900 году, то есть на момент рождения Матроны его попросту не было. К тому же если вспомнить, что набожная семья Никоновых не бедствовала, воспитывала только одну дочь Пелагею, то возникновение вопроса о приюте, в который вроде бы собирались отдать новорождённую Матрону, кажется маловероятным.

В дореволюционной России особое трепетное, главное внимание при рождении ребёнка уделялось его крещению. Во многих крестьянских семьях дату рождения сына или дочери могли совсем не помнить или помнили приблизительно. Когда родился? Да перед Покровами, тогда ещё сосед дед Пётр через два дня помер, а потом брат Васька женился. Отмечать дни рождения было не принято, у крестьян просто не было такого праздника. Истинным рождением считалось крещение, когда ребёнок рождался для вечной жизни, когда у него появлялись имя из святок и ангел-хранитель. Помнили и отмечали День Ангела. Дарили человеку подарки, собирали за столом родственников, угощали их пирогами. Во многих регионах России специально к этому дню пекли особые караваи, которые ели исключительно в дни «святых именин». С Днём Ангела люди поздравляли друг друга обязательно, веря, что Святой, имя которого носит человек, является его лучшим защитником и помощником.

Во время крещения имя ребёнку давали по святцам, никаких вольностей тут не допускалось. Поминовение какого святого выпадало на день крещения, того имя ребёнок и получал. Правда, в святцах на иные дни выпадала память нескольких святых, вот из их имён родители могли выбрать одно, наиболее приглянувшееся. Было в этом правиле исключение: иногда ребёнку давали «родовое» имя ещё до крестин, уже при рождении, когда отец или мать хотели назвать младенца именем кого-то из почивших родственников или уважаемых благодетелей.

В верующих семьях крещение новорождённого ребёнка считалось священной обязанностью родителей. Отец и мать делали всё, чтобы как можно быстрее ребёнка крестить. Из-за высокой детской смертности боялись, что младенец может умереть без защиты Ангела-хранителя, не сможет попасть в Царствие Небесное, о нём нельзя будет заказывать заупокойные службы.

На Руси было принято крестить детей на 3-й, 8-й или 40-й день после рождения. Если младенец после родов был очень слаб, как тогда говорили «не жилец», за священником могли послать сразу. Хотя всё же старались дождаться установленного дня. Нужно было время, чтобы подготовиться: найти восприемников – крёстную мать и крёстного отца, приготовить застолье – крещение ребёнка считалось важным праздником для всей родни. Часто крёстными становились старшие родственники в семье новорождённого, уважаемые односельчане. Потому что крёстные мать и отец не просто носили формальные звания, они становились важными в жизни крестника людьми, которые участвовали в его воспитании. А в случае смерти настоящих родителей заменяли их, забирали крестников в свои семьи.

Нужно сказать, что на 40-й день детей крестили чрезвычайно редко, как правило, в случае если рядом с домом не было церкви, нужно было везти новорождённого далеко, что было небезопасно для него, особенно зимой, поэтому вынужденно ждали, пока ребёнок немного подрастёт и окрепнет.

Так как дом Дмитрия и Натальи Никоновых стоял практически рядом с храмом и Матрона родилась достаточно крепкой, если не считать врождённую слепоту, то можно предположить, что крестили её на 3-й или 8-й день после появления на свет. На родовом древе Матроны, составленном исследователями из СВРТ, это имя больше не встречается, поэтому «родовым» оно быть не может. Следовательно, получила она его по святцам, то есть в честь святой, память которой праздновали в день её крестин. 22 ноября часто называют днём рождения блаженной Матроны Московской, но это неверно. Это день, в который праведную Матрону крестили, её День Ангела, её святые именины.

Ангелом-хранителем блаженной Матроны Московской после крещения стала преподобная Матрона Константинопольская, святая V века, имя которой поминается 22 ноября. Святая родилась в Малой Азии в городе Пергии Памфилийской. Её насильно выдали замуж за богатого человека, который через время увёз её в Константинополь, где она полюбила посещать храмы. Молитва стала главным для неё утешением, она укрепляла свою душу воздержанием и постом. Муж категорически препятствовал её вере, ненавидел её подвиги и молитвы. После долгих колебаний святая оставила семью. Спасаясь от преследований мужа, она остригла волосы и, переодевшись в мужское платье, скрылась в мужском монастыре. Она выдала себя за евнуха, много лет пребывая в молчании, молитве и трудах. За что удостоилась уважения братии. Однако тайна её оказалась открыта, и тогда игумен отправил преподобную в город Емес в женский монастырь, где она пробыла много лет и заслужила у сестёр большое уважение своими подвигами. После смерти игуменьи по единодушному желанию сестёр её избрали настоятельницей. Однако о её подвигах услышал муж, но когда он пришёл к стенам монастыря, святая тайно ушла в Иерусалим. В Синайской пустыне преподобная жила в затворе, местные жители стали приходить к ней, она многих обратила в христианскую веру. Постепенно вокруг её жилища возник новый монастырь. Через время, исполняя волю Божию, открытую ей в ведении, святая вернулась в Константинополь, где узнала, что муж её умер. Подвижница основала в Константинополе женский монастырь, который славился строгостью иноческого устава и добродетелями сестёр. Перед упокоением святая удостоилась видения рая и уготованного там для неё места. 75 лет