Стивен Кинг за железным занавесом (история книг С. Кинга в СССР и России, 1981-2025) - Ернар Шамбаев

Всю эту ситуацию прекрасно иллюстрирует пример, приведенный переводчиком Александром Грузбергом. Он рассказывал, как увлекался циклом рассказов Пола Андерсона «Патруль времени». Один из героев задумывается, что он сделает, если сможет путешествовать во времени. Его выбор – исправить прошлое, убить злодея, виновного в миллионах смертей. В советском издании герой размышляет только об убийстве Гитлера. Однако в оригинале он стоит перед моральной дилеммой: кого убить – Гитлера или Сталина? Кто из них больший злодей, кто больше уничтожил людей? Советский читатель никогда не узнал о существовании такого выбора, ведь упоминание лидера СССР в негативном ключе было немыслимым.

«Любое советское переводное издание нужно переводить заново», – резюмировал Грузберг.

Да, по-хорошему, много чему требуется переперевод. Но встает другой вопрос: а кому это нужно? Кто готов оплачивать этот банкет? Качественный литературный перевод – это месяцы, а то и годы кропотливой работы. Это не просто перевести с английского, это адаптировать культурные аллюзии, сохранить стиль, воспроизвести ритм оригинала, иногда даже восстановить утраченные при первичном переводе смыслы. И все это – при неочевидной коммерческой отдаче.

В наши дни стало привычным восхищаться советской школой перевода, которая действительно оставила глубокий след в литературе. Многие читатели вспоминают блестящие работы советских переводчиков, превращавших книги иностранных авторов в шедевры, где язык звучал живо, выразительно и даже поэтически. Одновременно с этим нередко подвергаются критике современные переводчики. Однако, во-первых, советские переводы, как выясняется сегодня, были не так уж безгрешны. А во-вторых, давайте разберемся: чем советская эпоха отличалась от нынешнего дня?

Советские переводчики работали в совершенно иных, тепличных условиях. Переводам уделялось огромное внимание как инструменту культурной политики. Это означало, что на качественные переводы выделялось достаточно времени и ресурсов. У переводчиков не было жестких дедлайнов, продиктованных рыночной конкуренцией, как сегодня. У них была возможность глубоко погружаться в текст. В советское время нормой художественного перевода было два авторских листа в месяц (авторский лист – это 40 тысяч символов текста), а в наше время даже пять авторских в месяц – это довольно медленно.

К тому же, переводческая профессия в СССР была престижной, а гонорары обеспечивали достойную жизнь. Советские переводчики могли сосредоточиться на работе без постоянного страха за свое финансовое положение.

Наконец, в советских издательствах сидели первоклассные редакторы, многие из которых сами прекрасно писали.

Сегодня ситуация кардинально изменилась. Переводчики работают в условиях жесткой рыночной экономики, где важны скорость и низкая себестоимость. Издательства требуют быстрых результатов, зачастую жертвуя качеством ради скорости. Переводчику приходится работать за сравнительно небольшие гонорары, часто совмещая несколько проектов одновременно, чтобы просто сводить концы с концами.

Теперь представьте, что на переводчиков хлынул бы такой же денежный поток, что сегодня идет в IT. Что если бы их гонорары стали сопоставимы с зарплатами топ-программистов, а дедлайны – разумными? Что если бы у них появилось достаточно времени на работу?

Уверяю вас: мы бы внезапно увидели, как много вокруг способных переводчиков. Хороший перевод – это не только талант, но и условия, в которых работает специалист.

Интервью советскому журналисту

Стивена Кинга заметили и в «Литературке».

«Литературная газета» – еженедельное литературное и общественно-политическое издание. При всей своей лояльности к линии партии (а куда от нее было деваться в то время?), «Литературка» не являлась официальным органом ЦК КПСС и формально подчинялась лишь Союзу писателей СССР. Именно поэтому «ЛГ» позволяла себе чуть больше, чем остальные: не нарушая правил игры, но виртуозно их обходя.

В эпоху застоя «Литературная газета» была самой либеральной из всех всесоюзных газет. Либеральной, конечно, по меркам социалистической прессы: без «антисоветчины», но с признаками свободы мнений и смелости в мышлении – роскошь, которую другие издания себе не позволяли даже во снах.

При редакторе Александре Чаковском[30] «Литературная газета» достигла апогея, пика своей популярности: она стала одним из самых авторитетных изданий в Советском Союзе, тираж вырос в несколько раз – до 6,5 миллионов экземпляров, газета раздобрела до шестнадцати полос (страниц), ее называли «пиром духа для интеллектуалов», в ней публиковались крупные советские и зарубежные писатели и печатались репортажи собкоров – собственных корреспондентов – из разных городов мира.

Особая гордость – международный отдел. Пожалуй, ни у одного печатного издания в СССР не было столь мощной сети собкоров. 15-я полоса газеты полностью отводилась зарубежной культуре и в первую очередь литературе. Эта страница открывала для советского читателя новые имена.

В пятом номере «ЛГ» за 1984 год был опубликован рассказ «Сражение» в переводе Александра Обухова (еще более сокращенный, чем у Володарского – такой, насколько позволял небольшой объем газеты). Перевод сопровождался статьей пропагандистского толка Еремея Парнова «Феномен Кинга» (как много мы впоследствии увидим статей с подобным названием!). Еремея Парнова впоследствии назовут «советским Дэном Брауном»: писатель-фантаст, автор загадочных и детективных романов «Ларец Марии Медичи» и «Мальтийский жезл», не сильно уступающих «Коду да Винчи».

Александр Чаковский – фигура в высшей степени примечательная. Он принадлежал к числу тех интеллектуалов советской эпохи, которые прекрасно знали, как устроена система, досконально понимали ее правила, публично демонстрировали лояльность – и в то же время внутренне от нее дистанцировались. Они клеймили западный образ жизни в передовицах, но с удовольствием отправлялись в загранкомандировки и рассказывали антисоветские анекдоты.

Чаковский пришел в восторг от «Мертвой зоны». Более того, Чаковский связался с собкором «Литературки» (и Агентства печати Новости) в США Владимиром Симоновым и дал ему редакционное задание: всеми правдами и неправдами взять интервью у Кинга, что было успешно и сделано весной 1984 года в Нью-Йорке.

«Литературная газета» опубликовала сокращенную версию этого интервью 29 августа 1984 года в статье «Неизвестный Стивен Кинг», полный вариант вышел в 1987 году в книге Симонова «Чем дышишь, Америка?»

Владимир Симонов был признанным мастером советской международной журналистики. Выпускник журфака Московского государственного университета, он начал свой профессиональный путь в заводской многотиражке, что стало для него ступенью в мир большой журналистики. Потом он перешел в Агентство печати «Новости», где прошел путь от младшего редактора до политического обозревателя. В качестве корреспондента АПН и «Литературной газеты» работал в Индии, Великобритании, Соединенных Штатах и снова в Великобритании. Его вклад в журналистику был отмечен одной из престижных наград – премией Союза журналистов СССР имени В.В. Воровского.

Собкоры-международники (или «иностранцы», как их тогда называли) были высшей кастой в среде журналистов. Постоянные командировки за рубеж, доступ к иностранной литературе и прессе, посещение дипломатических приемов и пресс-конференций – все это превращало их в глазах коллег в элиту. Внешний вид также