Ковальский в тылу врага - Неуловимый Джо

с парнями, а проще всего сделать это на ринге. Под юбку я надел боксёрские шорты, под рубашку надел топик, а перчатки для муай-тай компактно свернул и положил под фуражку. Ну и конечно же, посмотрел пару видеоуроков, заранее сделал разминку чтобы освежить рефлексы. А самое главное, откалибровал оптические доработки своей нервной системы. Теперь Якуб меня врасплох точно не застанет.

Когда я зашел в спортивный зал, мои бойцы уже разминались. Большинство из них выглядели толковыми спортсменами. Признаюсь честно, тот задохлик ботаник, которым я был до того как стал эльфом, откровенно позавидовал бы мускулам даже самого слабого из них. Но я пожертвовал мужской внешностью отнюдь не зря. И теперь мне предоставился шанс ещё раз себя в этом убедить.

— Вольно, бойцы. Как успехи? Разогрелись уже?

— Так точно! Пан поручик.

— Что там на повестке дня? Определить самого сильного? — улыбнулся им я.

— Уже определили, пан поручик. Это Кшиштовский. — грустно ответили пара бойцов истекающих потом.

— А кто это вам разрешил определять без меня? — иронично возмутился я — Инициатива хуже сифилиса, запомните бойцы. — сказал я и встал намеренно неловко близко к Кшиштовскому.

Не скажу что я вдруг изменил ориентацию, но могучий здоровяк Кшиштовский показался мне эстетичным. Я взмахнул ушами, и завихрения волн от штабного вайфая, помогли мне разглядеть крепкий позвоночник, могучие мышцы шеи и спины, толстые плотные кости. Хотя внешне Кшиштовский был довольно несуразен, но бочкообразная грудная клетка, забитая здоровыми органами обещала мне добрую тренировку.

Я приказал Якубу принести мне колоду карт и просечку, а сам ещё ближе подошел к бойцу и сказал:

— Вас отлично слепил Господь, рядовой Кшиштовский.

— Спасибо, пан поручик.

— Не желаете ли взглянуть как себя слепил я? — сказал я и начал эротично расстёгивать пуговицы на кителе.

— Женщин не бью, пан поручик. — презрительно сказал тот.

Я обнажил спортивный топ, и стал медленно расстегивать юбку, внимательно наблюдая, за раскрытыми глазами парней. Благодаря встроенным в уши радарам я точно знал местоположение каждого гвоздя и каждой кости каждого человека в спортзале. Не закончив расстегивать юбку, я достал из под фуражки перчатки, надел их, а фуражку набросил на голову парня, который проходил за мной.

— Не бьёте женщин значит, это достойно шляхтича, однако к сожалению для меня, я не женщина, я эльф. — сказал я и вмиг сбросил всю одежду, оказавшись в полной боксерской экипировке.

— Тайский бокс! Это было предсказуемо. — послышался голос из зала.

— Кто это сморозил? — громко крикнул я, прекрасно зная, что это был Ковальчук, музыкант кутила и картёжник. — Где этот сраный знаток азиатской культуры? — продолжал я постукивая перчатками.

— Рядовой Ковальчук! На ринг, быстро!

Первый удар пришлось нанести мне. Но сделал я это так быстро, что он не успел сообразить что произошло. Он начал беспомощно махать руками, но я отбивал его удары, нанося ответные соосно его рукам. В конце концов он упал на колени и закричал от боли. Крепкие но неопытные запястья были забиты не менее чем на неделю.

Удивлённый Якуб принёс мне карты и прошиватель. Не сходя с ринга я достал трефовую семерку, и показал её всем.

— На сколько мне известно, в ваших анкетах вы все обозначили себя либералами. Раз уж вы цените индивидуальность, то и подход у меня к вам будет индивидуальный. Ковальчук получает оперативный псевдоним “семёрка треф”. Лови!

Я кинул Ковальчуку прошиватель, но он не смог его поймать травмированными руками, и завыв от боли уронил его на ринг.

— Ты только что уронил канцелярский прибор. В бою это мог быть магазин с патронами, который спас бы тебе жизнь. Подбери и дай мне его.

Ковальчук стиснул зубы и повиновался. Я взял его карту, прошил в ней одно отверстие, и вручил её бойцу.

— Каждый промах в боевой обстановке будет стоить вам жизни. Каждый смертельный промах на учениях, будет стоить вам дырки в карте. Возьми её, как напоминание. Как понял, рядовой?

Ковальчук взял карту и с позором покинул ринг. А я достал ещё четыре шестёрки, заправил их за угловую подушку ринга.

— Мне нужны четыре дерзких храбреца, быстро!

Ещё четверо были избиты. Шестёрка червей ушел в глухую оборону, хотя я мог легко её пробить, и посредственный теннисист ничего бы не смог мне противопоставить, я просто сбил его с ног лоу киком. Но он быстро встал на ноги и спрятался в углу, отчаянно стуча по канатам, тем самым спас свою карту от прошивки. Трефа и бубна пытались сражаться агрессивнее, но моя продвинутая нервная система помогала мне уходить от ударов, как от медленных танцев основательно сплющенного торчка.

Хотя я и не мог двигаться как шустрые супергерои из комиксов, но если бы мне дали фломастер, то я мог бы успеть оставить автограф на перчатке прежде, чем она долетит до меня. Если конечно заранее продумал бы движения.

Пиковая шестерка подвергся особому виду унижения. Я попросил Якуба подать мне шлем, и надел его задом наперед, так чтобы ни у кого не оставалось сомнений, что глазами я его не видел. Однако моим большим эльфийским ушам так было даже удобнее. Шлем удерживал их жестко, и я мог ориентироваться на электростатические поля, в изобилии производимые мозгом соперника. В общем, точно в эти поля я его и нокаутировал.

Наконец наступила очередь Кшиштовского. Он был уже не так уверен в себе, но всё ещё думал, что его боксёрский опыт поможет ему не ударить в грязь лицом. Мне в свою очередь пришлось уважить спортсмена, правильно надев шлем.

Вокруг ринга собрались зеваки, причем не только из моего взвода. Все мои бойцы вдруг резко позабыли о том, что находятся в армии не по своей воле. Все они резко заинтересовались происходящим, и мне это было даже приятно. Я подошел в красный угол и достал из кармана кителя колоду. Выбрав двух валетов, я показал их всем и сказал:

— Если Кшиштовский прольет хоть каплю моей крови, получит валета червей.

Прозвучал гонг, и пошёл отсчёт времени. Четыре парня, которых он уделал до моего появления болели за меня. Остальные болели за Кшиштовского. Первый удар нанёс я. Я знал что парня весом за сто килограмм мне лоу киком сбить не удастся. Я был довольно стройной эльфийкой, и многие вероятно ожидали от меня женской гибкости, но мои титановые кости не позволяли полностью сесть на шпагат. Своей лодыжкой я едва мог дотянуться до его плеча.

Кшиштовский наступал смело. Он двигался медленно и уверенно, как будто был закован в латы. Я весил чуть ли не