(Не) верные - Юлианна Орлова

в насмешку, но ему этого будет достаточно. Он готов на все на свете, верит любым словам. Скажи я ему сейчас, что люблю, мужчина бы забрал меня сразу домой и сделал своей по-настоящему. Без помолвок, свадьбы и прочего.

И пусть этот весь концерт был чисто его инициативой, потому что он меня «уважает», но такое признание сорвало бы стоп-кран.

—Ударилась, — повторил он, скалясь, играя желваками. Руки плотно обвивали мое никак не реагирующее на все происходящее тело. —Я внизу подожду.

Он пару раз машет головой, как будто стараясь отогнать наваждение или навязчивые мысли, ожесточенно захватывающие мозг. И только одарив меня долгим взглядом, гуляющим по лицу, шее, груди и талии, следом по ногам, Сергей позволяет себе развернуться и уйти. Задерживаясь у двери в последний момент, он достаёт из кармана бархатную коробочку и кладет ее на тумбочку в раскрытом виде.

Там то самое кольцо, камень на котором видно и с Юпитера. Надеюсь, мой палец не переломится.

У меня получается дышать только тогда, когда дверь с грохотом закрывается. Теперь одна.

Оседаю по стенке на пол, притягивая ноги к груди. Качаюсь в такой позе, стараясь успокоиться, но меня рвет на части изнутри. Слез нет, но качели шатают из стороны в сторону, вызывая удушающую тошноту, не отпускающую ни на минуту.

Собираюсь как-то неожиданно быстро. Просто встаю и иду выуживать из чехла платье на сегодняшнее мероприятие. Надеваю его и сажусь перед огромным зеркалом-будуаром. Куклой сижу и рассматриваю свое лицо, не тронутое макияжем. Наверное, я бы так и пошла. Максимум высушить волосы, хотя…они за час высохнут сами, так что можно было бы не напрягаться, а посмотреть киношку в ожидании своей гильотины.

Но мама, явно прочитав между строк ситуацию, высылает стилистов и визажистов в мою комнату. Теперь я сижу и слежу за тем, как кисточки порхают на моем лице, превращая меня в дивную копию Вики, а не в блеклое подобие недотрупа.

Волосы мне крутят в мягкие локоны и легка приподнимают на макушке для создания большего объема. Мне такого рода прически идут, так что ничего нового сейчас не происходит.

—Соберите их, пожалуйста. Жара ведь адская, — прошу, когда почти все готово. Мне даже нравится мой внешний вид, но все, как и положено, всегда портят глаза, в которых нет жизни.

Мастерицы молча выполняют мою просьбу и удаляются. Теперь я снова остаюсь одна и бросаю печальный взгляд на кольцо. Мучительно медленно надеваю его на безымянный палец и сразу замечаю, как сложно дается сделать вздох.

Золотые оковы, инкрустированные бриллиантом, негативно влияют на дыхательные функции организма.

Настолько погруженная в себя, я не сразу замечаю, что в комнате больше не одна.

—Вик. Ты такая красивая, — шепчет Сергей, обхватывая мою руку, где сейчас как влитое сидит его щедрый подарок.

Он только прижимается губами к прическе, сразу смекая, что сильнее трогать нельзя — испортит. Я этому рада и возвращаю ему натянутую улыбку, в которой максимум притворности.

—Спасибо.

—Все уже собрались, нас ждут, — звучит от него приговором, и мы идем вниз. Он уверенно, то и дело осматривая мои ноги, что виднеются из высоких разрезов с двух сторон для удобства ходьбы. Я абсолютно растеряно, цепляя носком туфель все неровности, а еще и собственные ноги время от времени.

Платье давит в тисках, жара моментально делает тело влажным. Надеюсь, макияж не поплывет вместе с моей жизнью в сток. Хотя даже если и поплывет, кого это будет волновать? Разве что мою мать, ведь тогда фото выйдут не идеальными, а Сергей расстроится.

Наша свадьба меньше, чем через месяц, но именно сегодня все узнают, кому же так повезло стать женой того самого Решетникова Сергея Петровича.

Я заставляю себе улыбаться, правда, даже когда кажется, что еще секунда, и я расплачусь на глазах у нескольких десятков людей. Среди общего потока очень малознакомых лиц, я друзей не пригласила, зато мамка пригласила старых товарищей отца, которые чудным образом еще и друзья Сергея. Вот ведь публичная казнь, а не праздник.

Гости дарят нам овации, пускают хлопушки с конфетти, пока мы с Сергеем спускаемся по лестнице. Это могло бы смотреться красиво, если бы не было фикцией.

Я улыбаюсь как кукла, цепляясь за мужчину сильнее просто чтобы не оступиться и не разбить нос о мраморную лестницу. Каблуки мне кажутся настоящей пыткой.

Не самое страшное, ведь так?

—Вика, Сережа, вы такая красивая пара…

—Поздравляем! Это такое счастье видеть настоящую любовь.

—Поздравляем! Поздравляем!

Все это наголову сыпется бесконечным потоком. Незнакомцы и незнакомки поздравляют нас так, будто бы мы знакомы с ними сто лет, а по факту ведь впервые вижу почти каждого из них. По-особенному больно встречать друзей отца, многие из которых догадываются о реальном положении вещей. Я просила у них помощи, они все мне отказали.

—Вика, солнышко, твой папа был бы так счастлив быть рядом с тобой в такой день, — Леонид Павлович имеет наглость меня обнять и поцеловать в обе щеки. Вопиющая наглость после всего того, что я пережила после общения с ним.

Как и мой отец в свое время…

—Спасибо, — коротко шепчу, опуская взгляд. Смотреть на него противно.

Меня начинает мелко трусить, и это замечает Сергей, прижимая меня к своей груди сразу после ухода «друга» семьи.

—Ты в порядке? — снова заметна нервозность. У них с Леонидом Павловичем вроде как терки давно, взаимная неприязнь. Я нервно улыбаюсь, спрятав лицо на груди у почти мужа. Сейчас я благодарна ему за поддержку. Со стороны смотрится так, будто бы мы любуемся.

—Да, все хорошо. Я бы не хотела с ним оставаться наедине.

—Что он сделал?

—Это неважно, Сереж. Я просто прошу тебя не оставлять меня с ним наедине.

Иначе я напхаю ему полную пазуху.

—Пойдем познакомлю с другом.

Мы двигаемся во двор, и я стараюсь смотреть куда угодно, только не на людей. Сережа так крепко прижимает меня к себе, что скоро я сольюсь с ним. Внезапно мы останавливаемся, и первое, что я вижу, это дорогие туфли, натертые до блеска. Мой взгляд идет выше, отмечая крепкую фигуру, красивую белую рубашку, поросль темных волос.

Дергающий кадык привлекает особое внимание. А затем я вижу лицо, отчего мои коленки подкашиваются. Хорошо, что Сережа меня буквально держит, иначе я бы упала в обморок.

Мне нечем дышать, нечем. По горлу спускается лава, выжигая все живое. Наконец-то вдыхаю аромат, которым ночью я и так пропиталась, и мое сознание уплывает.

Мой