Миры Пак Чханука. Откровенный портрет Пак Чханука, созданный им самим - Пак Чханук

обязательно ли ему было убивать настоящего буйвола[78], не просто бессмысленно, но весьма неуважительно. Искренне вас прошу: даже в случае, если вы решите настоять на ограничении показа, по крайней мере не задавайте, пожалуйста, этот вопрос.

В завершение позвольте мне обратиться лично к вам, уважаемый режиссер Ким Суён, который некогда был жертвой цензуры, а теперь возглавляет Комиссию по цензуре. То, что не кто иной, но именно вы занимаете этот пост, трогает до глубины души. Независимо от того, было ли это вашим собственным выбором или же просто результатом сложившихся обстоятельств, в этом чувствуется исторический замысел. Сейчас вы стоите перед выбором, который навсегда останется в истории борьбы за свободу выражения в Корее. Мы, ваши младшие коллеги, искренне желаем, чтобы не вашей рукой было оставлено темное пятно. Говорят, вы добивались продления своих полномочий, опасаясь, что этот пост останется в руках людей, далеких от кино. Я никогда не забуду ваши слова из интервью – они потрясли меня до глубины души: «Если бы мы вовремя отказались от этого инфантильного мышления и дали себе свободу самовыражения, корейское кино уже давно стало бы мировым феноменом».

Я пишу этот текст, волнуясь, как никогда раньше. Именно поэтому здесь присутствуют немного дерзкие и преувеличенные фразы. Прошу вас отнестись с пониманием. Пожалуйста, постарайтесь понять, отчего я настолько пекусь о чужом фильме, о работе режиссера, с которым даже не знаком[79].

Ким Гиён, Ли Дуён и Лим Квонтхэк | 김기영과 이두용과 임권택

В отличие от других людей, я никогда особо не восхищался Ха Гильчоном, Ли Чанхо и Ким Хосоном[80]. Меня сводило с ума кино другого рода. К примеру, после того, как я посмотрел «Женщину в огне ʼ82»[81] на первом курсе университета, я был совершенно потрясен. Совместное самоубийство. На Ёнхи, принявшая яд, цепляется за ногу Чон Мусона, спускающегося вниз, чтобы умереть рядом с женой. Когда ее тащат по лестнице, ее голова сильно ударяется о деревянные ступени, и глухие удары разносятся по всему дому. В этот момент моя тугая голова как будто тоже раскололась, и с тех пор я стал самым ярым поклонником Ким Гиёна. Трилогия этого режиссера, включающая также «Служанку» 1960-х[82] и «Женщину в огне» 1970-х[83], до сих пор занимает верхние позиции в моем личном списке десяти лучших корейских фильмов.

Однако нельзя не упомянуть также шедевры Ли Дуёна в его лучшие годы, которые я посмотрел примерно в то же время. Уже тогда «Хижина»[84], вошедшая в программу «Особый взгляд» Каннского кинофестиваля, поразила меня своим сумрачным предрассветным сиянием и холодной красотой шелкового одеяния, похожего на те, что я видел в глубоком детстве. Сцена, в которой Ю Джиин, охваченная духом, размахивает жезлом, крутит глазами и носится по двору богатого дома, а затем ведет за собой жителей деревни в сторону хижины, в которой покоятся зловещие духи, – это зрелище было невероятным. Что касается «Последнего свидетеля»[85], то это своего рода траурная музыка, утешающая души, полные боли и обиды, однако здесь присутствует идеологическая проблема. Детектив, расследующий серийные убийства, постепенно выходит на след трагической истории любви и мести, берущей начало в событиях военного времени. Этот фильм рассказывает о том, как прошлое влияет на настоящее, а также о том, что преступление в конце концов требует возмездия. Неотесанный и простой слуга в исполнении Чхве Бурама был очень хорош, но особенно мне запомнился странник-детектив в старом плаще с поднятым воротом – персонаж Ха Мёнджуна. Его лицо в финале, когда он берет дуло пистолета в рот, выстрел, и стая перелетных птиц, взмывающих ввысь над зарослями камыша… Как же дорого все это моему сердцу!

Ли Дуён славился своей фирменной постановкой жестоких сцен насилия и резким монтажом. Картина, в которой эти его сильные стороны проявились особенно ярко, – «Тайные палачи»[86]. Насколько я помню, фильм продержался в прокате всего лишь неделю, но мне посчастливилось посмотреть его на большом экране. Однако сегодня это кино перешло в разряд забытых – точно так же, как и «Последний свидетель», из-за которого режиссер подвергся допросу спецслужб, засомневавшихся в его идеологических взглядах. Лишь немногие видели версию до цензурных правок, а их воспоминания тускнеют.

Как бы то ни было, «Тайные палачи» полны впечатляющих боевых сцен. Например, момент, когда злодея тащат в общественный туалет, где его несколько раз ударяют по лицу, предварительно засунув ему в рот кусок мыла, после чего окунают его голову в унитаз и спускают воду – и вот уже милые мыльные пузырьки с забавным бульканьем поднимаются вверх. Или беспрецедентная, бесконечная секвенция[87] массовой драки на кирпичном заводе… Виртуозная техника удара ногой в исполнении Хван Джанли… Каждая из этих сцен – мир брутальных мужчин, безжалостный и жестокий. В эпоху, когда закон был бессилен, благодаря им можно было испытать сладкое чувство частной расправы, восполняющей пробелы правосудия.

Еще один фильм категории В[88], продержавшийся в прокате всего лишь неделю, – «Школьные слезы»[89] Лим Гвонтхэка. Лично я склонен считать, что Лим Гвонтхэк тех лет был намного интереснее, чем сейчас. Этот фильм, который я посмотрел незадолго до окончания школы, потряс меня до глубины души, хотя я терпеть не мог подростковые мелодрамы с Лим Еджин или Ли Сынхёном. Там есть такая сцена: загнанный в угол Чин Юён наносит себе удар ножом в живот. Мне так жаль, что современным подросткам не дано увидеть эту пробирающую до дрожи сцену селфхарма. Те подростки в черных школьных формах, которые, привалившись к красной кирпичной стене школы, курили, где они теперь? В моменты, когда я чувствовал себя загнанным в угол, в памяти всплывал тот самый канцелярский нож бренда Dorco…

Фантастический Пучхон | 판타스틱 부천

Для того чтобы не было сожалений по поводу просмотренного фильма, он должен быть выбран по собственному вкусу. От чужих рекомендаций, если это не друг, который детально понимает ваши предпочтения, следует отказываться. Вот честно, у меня случился горький опыт полного разочарования, когда на кинофестивале в Пучхоне я посмотрел по одному фильму по совету режиссеров Ким Хонджуна и Сон Нынхана! Причем Ким Хонджун ориентировался не на свой вкус, а исходил из того, что, на его взгляд, должно понравиться мне. Сон Нынхан же посоветовал фильм, который он высоко оценил. Но с моей точки зрения обе картины были провальные! Даже такие выдающиеся режиссеры, как Ким Хонджун и Сон Нынхан, ошибаются, так что не стоит удивляться. У каждого свои вкусы и предпочтения, даже у профессионалов.

Особенно ярко это проявляется на кинофестивалях. Города, в которых проходят крупные киномероприятия, будь то Канны или Пучхон, превращаются одновременно в кладезь сокровищ и минное поле. Ловушки подстерегают повсюду. Тебе вручают программку фестиваля в качестве ориентира, но по сути это такой бесполезный туристический путеводитель. Если вы не верите моим словам, просто достаньте программку любого кинофестиваля любого года, на которым вы бывали. Каждый фильм создан «мастером» или «восходящей звездой», соответственно каждый из них – «шедевр», «открытие», «жемчужина», «бриллиант», «невероятно харизматичен» или же представляет собой «новое слово в кинематографе». Более того, если картина и не получила призы на уважаемом кинофестивале, то это все равно «очень неоднозначный» фильм, который «необходимо посмотреть». И что же по факту оказалось стоящим? Большинство этих оценок – абсолютное преувеличение. Популярные режиссеры не всегда делают хорошие фильмы, и если даже картина получает награды на фестивале, то это вовсе не означает, что именно вам она понравится. Например, для меня лучшей работой на прошлом Каннском кинофестивале безусловно является «Улыбка моей матери»[90] режиссера Марко Беллоккьо. При этом вам же известно, что она не получила ни одной награды[91]? А еще ни один корейский журналист или кинокритик даже