Юродство о Христе и Христа ради юродивые восточной русской церкви: исторический очерк и жития сих подвижников благочестия - Иоанн Ковалевский

удивлялся Ему. Велико небо и необъятна земля, подивись же Творцу их, ибо это великое небо не только Им сотворено, но и сотворено легко, и эта необъятная земля произведена Им, как ничто. Так как мир не хотел познать Бога посредством этой мудрости, то Он научил мнимым буйством проповеди, не чрез суждение (соображения ума), а чрез веру. Где премудрость Божия, там нет нужды в человеческой. Ибо сказать, что существо, сотворившее столь прекрасный и столь великий мир, есть Бог, имеющий беспредельную и неизреченную силу, это было дело суждений (соображений) человеческой мудрости и значило постигать Его посредством их; прежде можно было предаваться и рассуждениям, пользоваться и внешнею мудростию, при руководстве природы, а теперь кто не будет буиим, т.е. не оставит всякие рассуждения и всякое мудрование и не предается вере, тот не может спастись[51]. «Теперь нужна простая вера: ее везде надобно искать и предпочитать внешней мудрости»[52]. Ибо вера Христова как живая преданность Богу всех сил души сама учит (1 Ин. II:20, 27) христианина без колебания принимать непостижимые Божественные истины и, тогда как для естественной мудрости они кажутся безумием, – всякий верующий во Христа (Рим. 1:16) исповедует эти истины как Божию силу и Божию премудрость (1 Кор. 1:24). Христианская вера как благодатная сила творит чудеса[53], чего естественная мудрость сделать не может. «В мудром она совершает то малозаметное, но за то непрестанное чудо», что каждый христианин ни во что вменяет собственную мудрость, покорно преклоняется пред неисповедимыми судьбами промысла Божия (Быт. XXII), смиренно исповедует немощность человеческой мудрости для постижения тайн Божественной премудрости (Исх. III:IV; Евр. XI:23 - 29).

Аще кто мнится мудр быти в вас, в веце сем, буй да бывает, яко да премудр будет (1 Кор. III:18). «Мнящийся быти мудрым в веце сем, стань безумным, чтобы быть премудрым», – разумеется, истинно или пред Богом. Кто это мудрый в веке сем? Всякий, мудрствующий не потому, как Бог повелел в Откровении, а как вещи кажутся по его собственному измышлению. «Апостол разумеет здесь мудрость, лишенную благодати Духа, водящуюся одними человеческими помыслами» (Феодорит). Эту мнимую мудрость опровергая, апостол говорит: «Всякий такой буй да бывает, т.е. прежде всего пусть сознает сам себя, что не имеет никакой мудрости; потом и самую мудрость мнимую пусть признает не мудростию, а пустым призраком мудрости; и затем пусть примет и учение, и образ жизни – такие, которые и сам он прежде считал буйством, и все которые одинакового с ним настроения, и считали и считают буйством, – таким – буиим пусть явится пред лицем всех мудрых в веце сем. Буиим быть значит и самого себя сознать таковым по внешней мудрости, и другие чтобы начали считать его таким, потому что он во всем переменился. Не отстать только от внешней мудрости, но и пристать к буйству проповеди заповедует апостол. А такой не может обойтись без того, чтобы его не поносили как буяго: верует в Распятого, раздает имение, умерщвляет плоть, ночи проводит в молитве; обижает кто – не защищается; пред ним красоты в разных видах, а он в них вкуса не находит: всегда о чем-то думает и чает себе того, чего не видит ни он и никто другой. По мудрости века сего – это всякого осуждения достойное буйство»[54]. Пусть называют меня безумным о Христе, – говорит великий учитель Церкви вселенской святой Златоуст, – и этим названием я восхищаюсь, как венцом; потому что это название мне обще с Павлом, который говорит: мы буи Христа ради (1 Кор. IV:10). Это безумие умнее всякой мудрости. Ибо чего не могла обресть внешняя мудрость, то совершено буйством Христа ради: оно прогнало мрак вселенной, оно ввело свет познания[55]. Если внешняя (естественная) мудрость не открыла ничего тогда, когда можно было исследовать посредством суждений, то какого успеха ожидать от нее теперь, когда предстоят предметы высшие, когда нужна одна вера, а не искусство суждений? Так Бог показал ее безумие; благоволил же спасти буйством, не действительным, но кажущимся[56], так как в этом «буйстве проповеди» сокрыта высочайшая мудрость и Божественная сила, такая мудрость, пред которою самый великий ум безумеет, ничего не постигая в ней. Как великий свет мы называем ослепительным светом, так высочайшая премудрость есть обуявающая ум мудрость. Этой-то мудрости проповедию благоизволил Бог спасать теперь верующих. Ибо когда ум обуявается сею премудростию, то принимать ее уже нечем, кроме веры[57]. Предмет этой высшей мудрости составляет откровение неизследованного богатства Христова (Еф. III:8), откровение вещей, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящих Его (1 Кор. II:9). Сокровища этой высшей (духовной) мудрости познаются только тем, кто всеми силами своего существа доверяется Слову Божию и живою верою усвояет его себе как Божию силу во спасение (Рим. I:16; 1 Кор. I:18); кто духовным оком веры видит эти сокровища, кто духовным слухом веры слышит о них; в чьем сердце, обновленном Духом Святым, они уже присущи верою (Евр. XI:1), – познаются, притом, по мере этой веры или возрастания и опытности человека в жизни духовной: душевен человек не приемлет, яже Духа Божия: юродство бо ему есть, и не может разумети, зане духовне востязуется (1 Кор. II:14); и эта-то духовная мудрость для естественного человека и есть буйство, потому что она может быть достигнута только духовною способностию, которой совсем лишен естественный человек. Она для него то же, что живопись для слепого, или музыка для глухого[58].

Но святой апостол Павел и святой Иоанн Златоуст, так обличая ограниченность «внешней мудрости», или что тоже естественного человеческого разума, его притязания право судить в вопросах веры, были далеки от того, чтобы совершенно исключить деятельность человеческого разума при усвоении и развитии усвоенных верою религиозных истин. Они доказывают только то, что разум не может быть источником познания «Божественных дел», что божественные истины не могут быть изобретены усилиями человеческого разума, но должны быть приняты верою – верою разумеваем (Евр. XI:3) – в том неизменном виде, в каком благоволил открыть их Сам Бог. «Бог даровал разум для того, чтобы он познавал и принимал сообщаемое от Бога, а не для того, чтобы он считал самого себя достаточным для себя. Прекрасный и полезный член – глаза, но если бы они захотели видеть без света, то красота и собственная сила их нисколько не принесла бы им пользы, но