Синоп (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

которых будут подняты консульские их флаги. В заключение выскажу свою мысль, что все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело, и потому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг. Государь Император и Россия ожидают славных подвигов от Черноморского флота. От нас зависит оправдать ожидания».

Согласно диспозиции, русские корабли должны были занять свои места против боевой линии неприятельской эскадры на дистанции в 150 саженей. Против левого фланга неприятеля должны были встать корабли «Императрица Мария», «Константин», «Чесма», кораблям «Париж», «Три Святителя» и «Ростислав» надлежало встать на якорь против правого фланга турок. Место своего флагманского корабля Нахимов установил против турецкого адмиральского фрегата.

Итак, все распоряжения были отданы. При этом не только час, но и самый день атаки не был назначен приказом. При этом если Нахимов судил по себе о своей эскадре, то и эскадра судила о своем адмирале по-своему: она веровала, что только шторм может побудить Нахимова отложить давно желанную битву. Немедленно по получении приказа на эскадре начали энергично готовиться к сражению. Всюду очищали от ненужных вещей батарейные палубы, осматривали крюйт-камеры и бомбовые погреба. Там готовили бомбы и гранаты, картечь, брандскугели и ядра. Набивали порохом холщевые картузы. Отдельно приготовлялись запасные станки, колеса, крюки и тали для замены поврежденных в бою, чтобы все было тут же под рукой. Комендоры, в который уже раз, осматривали орудия и заряды, и прочие принадлежности.

«Больше всего смущали нас береговые батареи, каленые ядра; пока будем справляться с кораблями, береговые батареи будут действовать безнаказанно, да еще калеными ядрами; один удачный, скорей случайный шальной выстрел – и взлетели на воздух» – вспоминал впоследствии один из участников боя.

Палубные унтер-офицеры приготовляли по этой причине для борьбы с возможными пожарами ведра, помпы, брандспойты, маты и брезенты. В нижних галереях трудились трюмные унтер-офицеры, плотники, мастеровые. Галереи были очищены от накопившегося за месяцы плавания хлама, чтобы можно было свободно ходить вокруг всего корабля; сало, листовой свинец, деревянные пробки, свайки и пенька были приготовлены для заделывания пробоин. В шкиперских кладовых приготовили блоки, тросы, лини и кабельтовы для того, чтобы их можно было подать наверх по первому требованию. Боцманы особенно внимательно осматривали заклепки на якорных цепях, проверяли исправность такелажа, якорей, верпов, гребных судов. Лекари приготовляли помещения для раненых. Дело было у каждого. За всем смотрели, обходящие корабли старшие офицеры.

После обеда на эскадре вместо традиционного «адмиральского часа» начальники «раскликали людей по боевому расписанию». Особенное внимание было обращено на быстроту подачи картузов из крюйт-камер к орудиям, чтобы не было никаких задержек в стрельбе.

– Зевать тут некогда! – сердито хмурили брови артиллерийские унтер- офицеры. – Встали в цепочку, и передавай друг дружке, да ни на что постороннее не отвлекайся!

– Да так подадим, что любо-дорого будет! – успокаивали их подающие номера. В полдень 17 ноября русская эскадра держалась под парусами в нескольких милях к северо-востоку от Синопа. По сигналу с «Марии» было уменьшено расстояние между кораблями. Эскадра легла в дрейф. Затем по сигналу флагмана эскадра построилась в две колонны. Нахимов сигналом приказал командирам кораблей «заметить порядок ордера похода 2-х колонн». Первую колонну составили корабли «Императрица Мария», «Константин», «Чесма», вторую – «Париж», «Три святителя» и «Ростислав».

Ближе к вечеру последние тренировки команд и приготовления были закончены. Старший артиллерийский офицер по эскадре капитан Яков Морозов доложил Нахимову:

– Ваше превосходительство, по докладам с кораблей артиллерия к бою готова и люди отработаны!

– Хорошо-с! – кивнул Нахимов, вымерявший что-то в это время на карте.

Он только что, в сопровождении своего адъютанта Острено, обошел «Императрицу Марию» и объявил благодарность капитану 2 ранга Барановскому «за быстрое приведение нового корабля в боевой порядок». Такой же похвалы удостоился и командир «Великого князя Константина» Ергомышев.

Ночь на 18 ноября русская эскадра провела в 10,5 мили к северо-востоку от Синопского перешейка. Ночь перед сражением была мрачная, ветреная и дождливая. Утренняя заря медленно пробивалась сквозь закрывавшие небо свинцовые тучи. Над нашей эскадрою ревел порывистый ветер с мелким холодным дождем… Для атаки турецкой эскадры нам надлежало вначале держать курс на норд-вест ветер, для этого был почти попутный, однако для последующей постановки на шпринг он представлял серьезное неудобство.

Из воспоминаний участника сражения: «После ужина… кто писал письма, кто тихо передавал друг другу свои последние мысли, свои последние желания. Тишина была торжественная. У всех было одно слово на уме: «завтра…»

Вторая глава

Впереди Синоп

Ночь эскадра провела под парусами в 10 милях к норд-осту от Синопского перешейка. Спал ли кто из русских моряков в эту ночь нам не известно. Утро 18 ноября было мглистым. Моросил мелкий противный дождь. Видимость оставляла желать много лучшего. Однако при этом к утру установился тихий ONO, который способствовал сближению с неприятелем.

Отслужив молебен, эскадра, с развевающимися на брам-стеньгах национальными флагами, взяла курс на Синоп. На ходу, по сигналу, эскадра перестраивалась в две колонны. На кораблях зачитывали последние слова из приказа командующего: «Государь Император и Россия ожидает славных подвигов от Черноморского флота; от нас зависит оправдать ожидания». Матросы кричали «ура».

В батарейных палубах заканчивались последние приготовления. Канониры раскрепили пушки, оставив их только на боковых и задних талях. К орудиям поднесли банники, ганшпуги, прибойники, и пыжи. В ведра налили воду, у люков сложили запасные колеса и тали, предназначенные для замены поврежденных. В камбузе затушили огонь, на палубах приготовили баки с водой для питья, батарейные палубы полили водой и посыпали песком, чтобы не скользить по крови. Трюмные унтер-офицеры с плотниками спустились вниз, чтобы быть в готовности заделывать пробоины. На салинги поднялись мичмана для наблюдения за действиями артиллерийского огня.

В 7 часов 15 минут эскадра окончательно построилась в две колонны. Правую наветренную возглавил Нахимов на «Императрице Марии». В к ильватер «Марии» держал «Великий князь Константин», следом за ним неотступно «Чесма» и коневым фрегат «Кагул». Левую подветренную колонну возглавлял Новосильский, держащий, по-прежнему, свой флаг на «Париже». Следом за ним шли «Три Святителя», «Ростислав» и «Кулевчи». Двигавшаяся ранее на зюйд-вест-тень-вест, эскадра затем изменила курс на зюйд-ост. По сигналу с «Марии» на кораблях отдали рифы у марселей, и эскадра сразу начала набирать скорость.

– Каков ход? – поинтересовался Нахимов у вахтенного офицера мичмана Вальда.

Тот опрометью метнулся к лотовому унтер-офицеру:

– Шесть узлов, ваше превосходительство!

– Это хорошо-с, – буркнул Нахимов себе в усы.

В 8 часов утра Нахимов дал приказ по входу