Синоп (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Однако с каждой минутой огонь турок усиливался. Турецкие ядра летели вверх, ломали на наших кораблях реи и стеньги, дырявили паруса, рвали фалы и ванты. Появились первые повреждения, пролилась первая кровь. Огонь турок был столь ожесточен, что уже через несколько минут после начала боя на головной «Императрице Марии» была перебита большая часть рангоута и стоячего такелажа. Беспомощно повисли на разбитых реях фалы, а на грот- мачте осталась лишь одна невредимая ванта. Флагман Нахимова, принявший первый удар противника, почти лишился возможности передавать сигналы. Бой только начался, а связь между флагманом и эскадрой была уже затруднена. Как это скажется на дальнейшем развитии событий, не мог предсказать никто. Получил свое и шедший вслед за флагманом «Великий князь Константин». Борт линейного корабля принял подряд несколько залпов ядер, книпелей и картечи.

Несмотря на серьезные повреждения, «Мария» уверенно продолжала идти вперед, увлекая за собой эскадру.

Наконец, над «Марией» взвился долгожданный сигнал: «Отрыть огонь».

И тогда разом грянуло! Грохот шестисот пушек потряс Синопскую бухту. Все заволокло дымом. Где-то в турецкой линии взметнулось кверху пламя, полетел разнесенный вдрызг такелаж. Теперь уже наши корабли один за другим проходили вдоль турецкой линии, осыпая неприятельские фрегаты и корветы бомбами и ядрами, стараясь занять положенные им по диспозиции места.

Проходя мимо фрегата «Навек-Бахри», флагман Нахимова воздал ему должное и накрыл фрегат полновесным бортовым залпом. Не останавливаясь, «Мария» прошла дальше, вглубь бухты, осыпав по пути градом ядер и бомб еще один попавшийся ей на пути другой фрегат.

Позднее историками будет подсчитано, что бортовой залп шести российских линейных кораблей из 312 пушек весил 5627 кг против 2706 кг из 262 корабельных и береговых турецких орудий. Имели мы превосходство и в тяжелой артиллерии. Мы имели 44 бомбических и 206 36-фунтовых пушек против 5 бомбических на берегу и на «Таифе», и 80 32-фунтовых на турецких фрегатах. Перед боем, разумеется, соотношение сил могли лишь прикидывать весьма приблизительно.

Из воспоминаний участника боя лейтенанта А. Сатина: «… Но вот на турецком адмиральском фрегате показался клуб дыму, раздался первый выстрел, и не успело ядро просвистать, как неприятельская эскадра опоясалась белой пеленой, и ураган ядер проревел над нами. За первым залпом последовал всеобщий батальный огонь. Турки, кажется, этого не ожидали. Они воображали, что, бросив якоря, мы пошлем людей по реям убирать паруса, а потому орудия их были наведены по мачтам, и первый залп не причинил нам почти никакого вреда. Потом под нашим огнем и при густом дыме им было трудно взять верный прицел… Что было первые пять, десять минут, сказать трудно. Мы стреляли, по нас стреляли. Не только в батареях, но даже с палуб ничего в дыму не было видно… Гром выстрелов, рев ядер, откат орудий, шум людей, стоны раненых – все слилось в один общий адский гвалт. Бой был в разгаре…»

Сам командующий находился неотлучно на шканцах «Марии», там, где чаще всего падали ядра. Из рассказа матроса «Императрицы Марии» Антона Майстренко: «А Нахимов! – вот смелый, ходит по юту, да как свистнет ядро, только рукой, значит, поворотит: туда тебе и дорога! Другой бы ходил по юту? нет, я вам скажу…»

Вскоре кусок стеньги, разбитой ядром, рухнул вниз, прямо на плечо Нахимову. Вице-адмирала спасла от перелома плеча лишь толстая шинель и эполет сюртука. На постоянно сыпавшиеся сверху Мелкие щепки, куски разорванных парусов и вант внимания никто и не обращал. Эка невидаль!

Интересно, что на ряде картин, посвященных Синопу, Нахимова изображают почему-то в пальто. Это не соответствует действительности. На самом деле свое пальто Нахимов снял перед боем и повесил тут же на гвоздик. Спустя несколько минут оно было полностью изорвано турецким ядром.

Ну вот, кажется, скоро и определенное диспозицией место напротив адмиральскому фрегату «Ауни-Аллах». Подойдя к нему на расстояние около 200 саженей, вице-адмирал приказал стать на шпринг.

– Мы в точке! – наконец доложился корабельный штурман Родионов.

– На шпринг становиться! – подал команду с «Марии» Барановский.

Из-за повреждений рангоута, «Мария» и следовавший за ней «Великий князь Константин», не мудрствуя лукаво, встали на шпринг так, как и шли, курсом норд-вест. Что касается «Чесмы», «Парижа», «Трех Святителей» и «Ростислава», то они становились на шпринг, повернувшись носом к ветру, на норд-ост.

Находившаяся на бакштове шлюпка с заводным верпом, сразу устремилась вперед. Матросы во главе с флаг-штурманом Иваном Некрасовым мастерски вытравили якорь-цепь, уладили шпринг, и адмиральский корабль стал разворачиваться, готовясь открыть огонь всеми орудиями правого борта. На все про все ушло какая-то четверть часа.

«Синопский бой». 1853 Художник И. К. Айвазовский.

Почти одновременно встал на шпринг и «Париж». Командир «Парижа» Истомин ювелирно вывел свой корабль в указанную ему позицию. «Париж» встал против центра боевой линии турок и начал разворачиваться против фрегата «Дамиад» и корвета «Гюли-Сефид».

Глядя, как быстро и точно стал на шпринг «Париж», Нахимов хотел было поднять сигнал с благодарностью Истомину за отличную работу, но поднять сигнал оказалось невозможным – все фалы были перебиты.

Вслед за «Императрицей Марией» и «Парижем» становились на шпринги и другие корабли нахимовской эскадры. Корабль «Великий князь Константин» стал против турецких фрегатов «Навек-Бахри» и «Несими-Зефер», «Чесма» – против береговой батареи № 4. Корабли левой колонны, равняясь по флагманскому кораблю и следуя за кораблем Новосильского, также занимали места согласно намеченному плану.

Шедшие за «Парижем» «Три Святителя» и «Ростислав», развернувшись веером влево от головного корабля, заняли места против правого фланга турецкой эскадры. «Ростислав» встал против мыса Киой-Хисар, на котором была расположена береговая батарея № 6, а «Три Святителя» – против неприятельского фрегата «Низамие» и корвета «Фейзи-Меабуд». Учитывая глубину Синопского рейда и ост-зюйд-остовый ветер, почти все корабли нахимовской эскадры встали против боевой линия турецкой эскадры на расстоянии 150–200 саженей. Это была дистанция пистолетного выстрела! Шканечные журналы лаконично отметили, что корабли эскадры открыли огонь только после того, как два передовых мателота встали на шпринг.

Тем временем, «Мария» уже развернулась к стоявшему напротив нее турецкому фрегату всем бортом. Это был «Ауни-Аллах». Вместе с близстоящей батареей № 5 он палил по «Марии» из всех своих пушек.

– Открыть огонь правым бортом! – скомандовал Барановский. – Пальба по декам, начиная с нижнего!

– Залп! – кричал командир нижнего дека лейтенант Петр Прокофьев.

– Залп! – кричал командир среднего дека Дмитрий Бутаков.

Впоследствии Нахимов напишет, что оба проявляли «личную храбрость и распорядительность во время боя, при метком и быстром действии их деков» Спустя мгновение борт русского линейного корабля