Синоп (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Корнилов испытующе смотрел на Меншикова, но лицо того было непроницаемо. Князь держал паузу, наслаждаясь душевными терзаниями Корнилова.

Медленно раскурил свою потухшую сигару. Допил кофе.

К удивлению Корнилова, никаких доводов ему приводить не пришлось: Меншиков с первого же слова не только согласился с ним, но даже сказал:

– Ну что же, – сказал, медленно цедя слова. – Я думаю, что это совершенно необходимо!

Затем был уже разговор с главным командиром Севастопольского порта прижимистым стариком Станюковичем

Едва прибывший командир порта приготовился к обстоятельному докладу, он даже не дал ему говорить:

– С текущими делами потом! Что с «Громоносцем»?

– Чинится, но машина будет введена в строй не раньше, чем за два-три дня!

– Неделя – это поздно! – хмыкнул Корнилов. – Таким образом, у нас пока нет ни побитого в драке «Владимира», ни «Громоносца». Немедленно объедините под командой Панфилова «Крым», «Одессу» и «Херсонес». Отряд изготовить без промедлений.

– Поведет отряд Панфилов!

– Нет, поведу я!

О том для чего предназначен этот отряд не знал никто. Отсутствие ясности тут же породило в Севастополе массу слухов. По одним из них получалось, что отряд пойдет прямо в Босфор сторожить турецкий линейный флот, по другим будет атаковать англо-французов, если те дерзнут вступить в черноморские пределы.

Командир «Одессы» капитан-лейтенант Керн был весьма удивлен, когда к нему на борт прибыл командир «Владимира» капитан-лейтенант Бутаков. Понимая щекотливость ситуации, Бутаков постарался ее сгладить.

– Дорогой, Федор Сергеевич, – улыбнулся он, обменявшись рукопожатием с Керном. – Вот, прибыл к вам ф л а г-капитаном, по приказу Владимира Алексеевича, пока мой «Владимир» в ремонте.

– Его превосходительство мне не доверяет? – поднял брови Керн.

Керн Федор Сергеевич

Дело в том, что по практике того времени, флаг-капитанами адмиралы обычно назначали командиров кораблей, на которых они держали свой флаг, поэтому можно понять непонимание Керна, который в назначении Бутакова усмотрел недоверие к себе.

– Вовсе нет! – как мог, успокоил командира «Одессы» Бутаков. – Просто Корнилов желает иметь при себе командира для возможных призов! – Да-да, конечно! – Керн кивнул головой. – Старший офицер покажет вам, Григорий Иванович, вашу каюту и введет в курс дела, а мне, извините, пока нужно выправить кой-какие бумаги! Не задерживаясь более на палубе, Керн удалился к себе.

Дело в том, что капитан-лейтенант Керн входил в ближайшее окружение Нахимова, в то время как Бутаков являлся любимцем Корнилова. Некоторое соперничество между адмиралами порождало и определенное соперничество и между их выдвиженцами. Вот и сейчас в преддверии решающего сражения Корнилов посчитал возможным иметь при себе второго командира пароходо- фрегата, тем самым вольно или невольно, но выказывая свое недоверие Керну. Помимо всегопрочего, Керн был совсем недавно назхначен на должность, и Корнилов желал видеть подле себя опытного командира-пароходника, каковым был к тому времени Бутаков. Впрочем, бог с ними с амбициями, когда речь идет об общем деле! Вместе с Бутаковым был назначен на «Одессу и племянник вице-адмирала мичман Алексей Корнилов.

Григорий Иванович Бутаков

У старшего офицера Бутаков сразу же осведомился о состоянии артиллерии

– Все орудия готовы к действию, бомбы, ядра и порох в наличии! – доложился старший офицер парохода-фрегата Кузьмин-Короваев.

– Какие у вас машины и насколько они исправны?

– Две двухцилиндровые безбалансирные машины Модслея и Филда по 260 сил. Обе в строю.

– Запас угля?

– Догружаемся. При загрузке в дополнительные ящики сможем держаться в море под парами пятнадцать суток!

Бутаков кивнул:

– Где думаете поместить адмирала? Короваев на мгновение задумался:

– Наиболее подходящая для его превосходительства дамская комната.

– Дамская комната? – искренне удивился Бутаков. – Это что еще такое?

– Это каюта, ранее предназначавшаяся для перевозки дам. Она наиболее просторна и примыкает к кают-компании. Ваша каюта напротив адмиральской. Для офицеров же штаба вполне подойдут другие пассажирские каюты.

– Добро!

– По направлении к нам движется катер под флагом начальника штаба флота! – доложился вахтенный лейтенант Тверитинов.

– Это Владимир Александрович со штабом! – обернулся к Кузьмину- Короваеву Бутаков. – Оповестите командира и заканчивайте погрузку угля. Адмирал ждать не любит!

Адмиральский катер, не убирая парусов, лихо подошел к борту «Одессы». Боцмана продудели в дудки захождение. Корнилов легко взобрался по трапу. Поздоровался с Бутаковым, Керном и офицерами.

– Выходим в море! Курс на Синоп! Время не ждет, а потому выживайте из своих машин все, что только можно! – сказал он Керну, после чего спустился в отведенную ему каюту.

Вслед за вице-адмиралом на борт парохода поднялись и офицеры его штаба лейтенант Саша Жандр и мичман Леша Корнилов (племянник начальника штаба флота).

Жандр и Кузьмин-Короваев обнялись.

– Никак вместе воевать будем! Это же здорово!

Одновременно над пароходо-фрегатом «Крым» взвился флаг контр-адмирала Панфилова.

Пароходы уже заканчивали погрузку угля. Так как его всегда не хватало, на этот раз брали с избытком. Помимо забытых трюмов, завалили мешками с углем все верхние палубы.

Уже перед самым выходом в море Корнилов отправил донесение на имя Николая Первого, где так характеризовал действия экипажа «Владимира» и его командира при захвате «Перваз-Бахри»: «Капитан, офицеры и команда парохода «Владимир» вели себя самым достойным образом. Капитан- лейтенант Бутаков распоряжался как на маневрах, действия артиллерии были быстры и четки, чему лучшим доказательством служит разрушение, ими произведенное, на неприятельском судне». В этом же рапорте Григорий Бутаков был представлен к награждению Георгием 4-й степени.

Ранним утром 17 ноября отряд пароходо-фрегатов Панфилова вышел из Севастополя на соединение с Нахимовым. Передовой шла «Одесса», в кильватер ей держали «Херсонес» и «Крым». Начальник штаба Черноморского флота понимал, что ситуация вступает в свою решающую стадию.

– Курс на Синоп! – объявил Корнилов. – Угля не жалеть, машин тоже!

Застилая горизонт чадным дымом, пароходы устремились вперед. Всю ночь с 17 на 18 ноября, взбивая волны плицами гребных колес, они мчались к анатолийскому берегу.

* * *

17 ноября состав эскадры Нахимова с подходом отряда контр-адмирала Новосильского окончательно определился. Под его флагом теперь было шесть линейных кораблей с двумя фрегатами, всего 720 пушек.

Свой флаг вице-адмирал, по-прежнему, держал на «Императрице Марии». Когда ему намекнули, что может быть стоило перенести флаг на один из 120- пушечных гигантов, Нахимов лишь отмахнулся:

– Вздор-с, какая разница, где драться, а на «Марии» я как-то уже пообвыкся! К тому же «Мария» корабль новый, всего три месяца в строю, многое еще не притерлось.

Помимо «Марии» в состав эскадры теперь входили 120-пушечные линейные корабли: «Париж» (под флагом Новосильского), капитана I ранга Истомина,