Синоп (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

– Я уже приступил к пополнению запасов и мне надо на это хотя бы сутки! – спросил Новосильский.

– Нет! – резко оборвал его князь. – Всякое промедление сейчас – это поражение! Выходить немедленно!

Ровно в полночь 12 ноября Новосильский рапортом доложил Станюковичу о готовности к походу.

– Ну и выходите, чего ждать-то! – распорядился командир порта.

К 12 часам ночи эскадра полностью приготовилась к походу. Контр-адмирал Новосильский перенес свой флаг с корабля «Три Святителя» на линейный корабль «Париж». 12 ноября в 7 час. 30 мин. утра корабли снялись с якоря, и вышли в море. С собой Новосильский вел линкоры: «Париж», «Великий князь Константин», «Три Святителя», «Варна» и «Гавриил».

Корабли Новосильского поначалу взяли хороший ход, и контр-адмирал надеялся, что сможет удачно проскочить полосу штормов, но как говорится, не сложилось. Уже на второй поднялся сильный шторм. Посему пришлось убавить паруса, и ход сразу значительно уменьшился. На этом неприятности не кончились. К вечеру 13 ноября командир «Варны» доложил Новосильскому о серьезных повреждениях. На старой «Варне» при крепком ветре и волнении внезапно открылась сильная течь, а «Гавриил» был дан ей в сопровождение. Таким образом, у спешащего на помощь Нахимову Новосильского осталось тоже всего лишь три линейных корабля. Правда это были самые новые и мощнейшие 100-пушечные линкоры флота.

14 ноября к отряду Новосильского присоединился фрегат «Кагул». На русских кораблях зарядили орудия, готовясь к встрече с неприятелем. 15 ноября отряд Новосильского вышел к анатолийскому побережью в районе мыса Керемпе и направился к востоку, высматривая эскадру Нахимова. Утром 16 ноября русские корабли уже приближались к Синопскому полуострову, а в 11 часов того же дня на траверзе мыса Пахиос, в расстоянии 17 миль от берега, они встретились с эскадрой Нахимова.

Тем временем, несмотря на сильный северо-восточный ветер, Нахимов продолжал держаться со своей эскадрой у самого турецкого берега «из опасения, чтобы неприятель не вышел из порта ночью и, пользуясь попутным ветром, не возвратился в Константинополь». Напряжение нарастало с каждым часом, и было совершенно очевидно, что долго это продолжиться не может. Решающие события были уже совсем рядом.

Для атаки, стоявшей под защитой береговых батарей, турецкой эскадры Нахимов решил ждать возвращения отправленных в Севастополь «Храброго» и «Святослава». К себе он вызвал командира посыльного брига «Эней» князя Ширинского-Шахматова:

– Передай Корнилову мое письмо. На словах же также передай, что в Синопе мною обнаружена турецкая эскадра в 14 вымпелов. Прошу как можно скорее прислать ушедшие в Севастополь корабли или заменить их другими. До подхода подкрепления я буду ограничиться блокадой бухты, а с прибытием ушедших линкоров решительно атакую и уничтожу неприятеля! Так что Ванечка, времени не теряй, а мчись в Севастополь на всех парусах!

– Не извольте беспокоиться, Павел Степанович, все сделаю как должно! – откозырял молодой капитан-лейтенант.

Сообщая о силах неприятеля, Нахимов писал командиру Севастопольского порта: «Я положительно останусь здесь (у Синопа – В.Ш.) в крейсерстве и буду их блокировать до прибытия ко мне двух кораблей, отправленных мною в Севастополь для исправления повреждений; тогда, несмотря на вновь устроенные батареи, я не задумываюсь их атаковать… В настоящее время в крейсерстве пароходы необходимы и без них, как без рук; если есть в Севастополе свободные, то я имею честь покорнейше просить прислать ко мне в отряд, по крайней мере, два».

Разумеется, до подхода хотя бы еще двух линейных кораблей, броситься на неприятельскую эскадру всего с тремя кораблями было бы безрассудно, но, в ожидании подкрепления, Нахимов не думал сидеть, сложа руки.

– Я предполагаю, что Осман-паша понимает, что я не атакую только по той причине, что жду подкреплений. – Говорил Нахимов, собрав у себя в салоне командиров своих кораблей Барановского, Микрюкова и Кузнецова, а потому вполне вероятно попытается прорваться мимо нас в море.

– Наши действия при возможном прорыве турок? – пощипал свой отвислый ус командир «Чесмы» Микрюков.

– Силой преградим-с им дорогу! если упустим, то потом не поймаем, а значит, драться будем до последнего! – обвел взором командиров Нахимов. – Другие мнения будут ли?

Других мнений не было.

Блокируя эскадру противника в Синопской бухте, русские корабли с 11 ноября непрерывно крейсировали между мысом Герзе, расположенным к юго-востоку от Синопа, и восточной оконечностью Синопского полуострова. Эскадра проходила у тех мест, которые были давно известны отважным и предприимчивым русским мореходам. К желтым скалам возле обширной бухты Ак-Лиман и живописным долинам к юго-востоку от Синопа.

Турки, однако, никакой активности не проявляли, а отстаивались под берегом. При этом они, безусловно, давно уже обнаружили блокирующую эскадру. О намерениях Осман-паши оставалось лишь догадываться. «Несмотря на то, – сетовал французский историограф Базанкур, – турецкая эскадра и не подумала воспользоваться темными и длинными ноябрьскими ночами, чтобы выйти и оставить эту опасную гавань». Впрочем, зачем было Осман-паше покидать укрепленный Синоп, в котором чувствовал себя в безопасности.

В древности Синоп был славен, как родина двух знаменитых мужей, Митридата и Диогена – воителя и философа. Первый прославился тем, что сотрясал Рим, второй, тем что жил в бочке и говорил умные вещи. Именно из Синопа прибыл на Русь апостол Андрей Первозванный, неся христову веру. В середине девятнадцатого века Синоп являлся центром санджака в вилайете Кастамуни. Город состоял из турецкого квартала на западе и греческого на востоке, имел два базара и одну мечеть. Но главное значение Синоп имел, как важнейший порт между Константинополем и Трапезунтом. Из него вывозили лес, шелк и кожу, в Синопе отстаивались суда, идущие с востока на запад и с запада на восток. Особе значение приобретал Синоп с началом войны. Если с высоты птичьего полета посмотреть на Синопскую бухту, то хорошо видно, что она образована дугой береговой линии, загнутой прямо к югу и простирающимся от юго-запада к северо-востоку полуостровом Бостепе- Бурун. Благодаря такому положению мыса Синопская бухта прямо обращена к югу и совершенно защищена от порывистых северных черноморских ветров Подходы, к расположенному в глубине бухты городу, защищены шестью береговыми батареями.

– Московитов я не боюсь! – заявлял Осман-паша своему младшему флагману… – Еще неделя и они будут вынуждены спрятаться от зимних штормов до весны в Севастополе и тогда руки у нас будут развязаны для кавказского десанта весной. Зиму же проведем здесь под защитой береговых пушек. Лучшего убежища у нас больше нет во всей Анатолии. Пока же надо лишь набраться терпения и подождать ухода московитов.

– Не решатся ли гяуры атаковать