Советская ведомственность - Коллектив авторов

погибших на производстве в результате несчастного случая; рабочие или служащие, длительное время добросовестно проработавшие в сфере производства; матери, которым присвоено звание «Мать-героиня», многодетные семьи, семьи с детьми-инвалидами и одинокие матери; семьи, в которых родились близнецы[1060].

В основу критериев определения льготных категорий был положен общегосударственный интерес и принцип социального государства – защита наиболее уязвимых и наиболее заслуженных (защитников Отечества) групп населения. Для создания баланса между интересами общими и интересами предприятий в рамках действовавшего законодательства на каждом заводе могли вносить свои уточнения в списки льготников. Например, на Тульском оружейном заводе (ТОЗ) преимущественными правами на получение социальных благ, в том числе и ордеров на жилье или ссуд на индивидуальное строительство, обладали «Заслуженные ветераны ТОЗ». Для получения этого звания мужчине было необходимо проработать на заводе 30 лет, женщине – 25, а также

быть передовиком производства, активно участвовать в техническом творчестве, способствовать повышению экономической эффективности производства, содействовать пропаганде передового опыта, шефствовать над молодыми рабочими, специалистами, активно участвовать в общественной работе, образцово выполнять требования социалистической дисциплины труда, быть примером в соблюдении принципов коммунистической морали на производстве и в быту[1061].

Скорость продвижения в очереди на ведомственное жилье напрямую зависела от объема сдаваемой ежегодно жилплощади. Кейс, основанный на анализе отчетной документации двух златоустовских заводов – металлургического и машиностроительного – за 1965–1982 годы, показал, что плановые показатели по строительству жилья на обоих заводах чаще всего выполнялись. Однако объемы вводимого в оборот жилья ежегодно сильно различались[1062]. В таком виде источников, как истории заводов, обычно указываются абсолютные квадратные метры сданного жилья или количество получивших жилье семей, что не позволяет ответить на вопрос об эффективности заводской «социалки»[1063].

Прямым следствием серьезного дефицита жилья было превращение процедур распределения квадратных метров в конфликтное пространство, в котором формировались различные формальные и неформальные практики. Протоколы заводских профсоюзных конференций, на страницы которых нередко попадали критические высказывания рабочих и инженеров, фиксируют самые разные случаи. Иногда кадровые рабочие, проработавшие на предприятии по 20–25 лет, проживали в бараках и не состояли в первом десятке на получение квартир. В то же время другие работники завода, проработавшие всего 2–3 года, быстро попадали в первый десяток и оперативно получали жилье. Рабочий 7‑го цеха Златоустовского машиностроительного завода Сидоров так описывал ситуацию с распределением жилья: «Некоторые сменили 4–5 квартир, но некоторым приходится жить в очень плохих условиях»[1064].

Состоявшие в списках «первого десятка» при удачном стечении обстоятельств могли ускорить свое продвижение в общей очереди, отличившись в бригаде ударников или движении рационализаторов. При работе с таким видом источников, как интервью, становится очевидной значимость личных связей и субъективного фактора. Бывший профсоюзный работник вспоминает, что после возвращения из армии он устроился на Златоустовский машиностроительный завод и получил общежитие. Написать заявление на улучшение жилищных условий молодому рабочему порекомендовал начальник цеха. Мужчина встал в очередь и получил однокомнатную квартиру сразу, как был выдвинут на работу в профсоюзный комитет[1065].

Иногда жилье становилось разменной монетой в большой игре. В истории Челябинского трубопрокатного завода есть сюжет, связанный со строительством современного трубосварочного цеха, который должен был производить трубы большого диаметра для магистральных нефте– и газопроводов. Учитывая грозившее СССР эмбарго на поставку магистральных труб для энергоносителей, строительство цеха необходимо было ускорить. Для освобождения территории под новый цех понадобилось снести бараки и землянки, в которых проживали 390 семей. Директор завода Яков Осадчий добился от городских властей досрочного ввода в эксплуатацию жилья для работников своего предприятия и переселил туда жителей бараков и землянок в начале 1959 года, заставив своих «первоочередников» еще подождать[1066].

Одним из наиболее надежных вариантов решения жилищной проблемы была комсомольская путевка или статус молодого специалиста. Бывшая заместитель председателя профкома ЧТЗ и директор Дворца культуры завода Надежда Дида приехала в Челябинск по комсомольской путевке и быстро получила комнату в квартире на четырех хозяев: «…мы были по комсомольской путевке, два молодых специалиста с редкими профессиями. Мы были нужны заводу, и, чтобы мы остались, нам дали жилье»[1067]. Об относительно быстром решении проблемы с жильем вспоминала Л. Кон, поступившая на работу на Челябинский автомеханический завод по распределению как молодой специалист[1068].

***

Подводя итоги, следует заметить, что ведомственный жилищный фонд в Советской России как явление возник в результате национализации промышленных предприятий и банков в 1918 году, но вплоть до конца 1920‑х годов его удельный вес в общем объеме жилья был невелик. С началом индустриализации ведомства, обеспечивающие реализацию этой политики, получили приоритет в финансировании нужд капитального строительства и в том числе нужд возведения жилья для рабочих. С этого момента начался интенсивный рост доли ведомственного жилья. Для ряда индустриальных центров, особенно в «районах нового освоения», альтернатив ведомственному жилью просто не существовало. Ведомственный подход к вопросу обеспечения рабочих жильем приводил к тому, что возведение жилья часто финансировалось по остаточному принципу, сроки ввода нового жилья затягивались, а вместо комфортабельных благоустроенных квартир вводились бараки, жилье из временных материалов или общежития. Ситуация стала меняться в лучшую сторону в связи с переходом во второй половине 1950‑х годов к массовому жилищному строительству. Неблагоустроенный и барачный жилой фонд стал относительно быстро вытесняться серийным жильем, принадлежавшим предприятиям, организациям и стоявшим за ними ведомствам. Однако вплоть до конца существования СССР жилищный вопрос оставался остро актуальным из‑за продолжавшейся урбанизации, когда новые потоки выходцев из сельской местности оседали в городах.

Одним из неожиданных последствий развития ведомственного жилищного фонда стало то, что он начал выступать генератором социального неравенства внутри страны, причем сразу на нескольких уровнях. Во-первых, неравномерность в объемах инвестиций в капитальное и в жилищное строительство прослеживается на уровне отдельных республик, областей и городов. Количество предприятий, сосредоточенных в республиках и регионах, а также их отраслевая принадлежность, размеры и эффективность были факторами, усиливавшими дифференциацию между территориями. Во-вторых, «богатые» министерства и ведомства, обладавшие большими политическими и финансовыми ресурсами, могли обеспечивать своих работников более качественным жильем и в более короткие сроки. Неравенство возможностей между ведомствами порождало конкуренцию и в сфере регулирования трудовых ресурсов. В-третьих, еще один важный аспект неравенства был связан с различными возможностями, которыми обладали жители одного города. Работавшие на градообразующем предприятии и обладавшие перспективой получения ведомственного жилья оказывались, как правило, в более выгодных условиях, чем горожане, рассчитывавшие на муниципальные квадратные метры. Таким образом, ведомственное жилье оказывалось катализатором конкуренции и между горожанами.

При строительстве ведомственного жилищного сектора изначально был избран примат рациональности над эстетичностью. Поэтому некоторое время