Рокоссовский - Сергей Егорович Михеенков

Здесь – скрытая полемика с решениями Генштаба, с Василевским. Именно к мнению Василевского в эти дни начал прислушиваться Верховный. Пик напряжённости в войне миновал. Враг уже не угрожал Москве, как в 1941 и 1942 годах, не держал в блокадном кольце Ленинград. И Жуков, этот незаменимый критический менеджер, постепенно отдалялся Сталиным на второй план. Впрочем, Жуков и сам старался больше быть в войсках, в своей родной стихии.

Рокоссовский не был сторонником спонтанных действий. Каждую операцию старался готовить как можно более тщательно. Без затяжки, энергично, но основательно. Бой, атаку, а тем более длительное наступление, как считал Рокоссовский, надо было готовить, обеспечивать. А для этого необходимо время. «Самое трудное, – говорил фон Клаузевиц, – возможно лучше подготовить победу; это – незаметная заслуга стратегии, за которую она редко получает похвалу».

И всё же, как бы тяжело ни было наступающим войскам, огненный вал медленно покатился на запад. Под Курском произошло событие исторической важности и глобального масштаба – началось всеобщее наступление на позиции германских войск. Фашистский зверь получил удар в самое средоточие своих сил. Отныне он будет только пятиться. До самого «логова».

Вначале в заснеженных полях Подмосковья, затем в волжской степи и в руинах Сталинграда, а теперь здесь, на гигантском фронте между Белгородом и Орлом, вермахт получил сокрушительные удары. Ни битва за Атлантику между германскими люфтваффе и авиацией союзников, ни бои в африканской пустыне, ни операции на Балканах и греческих островах, даже если их соединить в одну, по масштабам и ярости вряд ли стоят хотя бы одной битвы в России. Судьбы мира решались здесь. Их решали солдаты Рокоссовского и Ватутина, артиллеристы Казакова и танкисты Богданова. Здесь предопределялись сроки освобождения концентрационного лагеря Освенцим и Варшавы, взятия Кёнигсберга и Берлина.

В начале августа войска Брянского фронта освободили Орёл. Одновременно части Воронежского и Степного фронтов очистили от противника Белгород, а вскоре и Харьков. Началось освобождение Донбасса. В Москве в ознаменование крупных побед прогремел первый салют. Отныне Москва будет салютовать победам, подобным тем, которые войска одержали в августе 1943 года.

В середине августа авангарды фронта Рокоссовского подошли к линии «Хаген» и остановились для перегруппировки. Но уже на следующий день в штаб поступила директива Ставки на дальнейшие действия: «Наступая в общем направлении Севск – хутор Михайловский, не позднее 1–3 сентября выйти на фронт река Десна южнее Трубчевск – Новгород-Северский – Шостка – Глухов – Рыльск. В дальнейшем развивать наступление в общем направлении Конотоп – Нежин – Киев и при благоприятных условиях частью сил формировать Десну и наступать по правому её берегу в направлении Чернигов».

Датой начала операции значилось 26 августа. На подготовку масштабной и довольно глубокой операции штабам и войскам Центрального фронта отводилось всего десять дней.

Основной удар войска Рокоссовского нанесли на новгород-северском направлении силами 65-й армии Батова. На флангах наступали 48-я армия Романенко и 60-я армия Черняховского[107].

С генералом Иваном Даниловичем Черняховским Рокоссовский познакомился во время боёв на курском выступе. Позже писал: «Знакомясь с войсками 60-й армии, переданной нам из Воронежского фронта, я внимательно приглядывался к генералу И. Д. Черняховскому. Это был замечательный командующий. Молодой, культурный, жизнерадостный. Изумительный человек! Было видно, что в армии его очень любят. Это сразу бросается в глаза. Если к командарму подходят докладывать не с дрожью в голосе, а с улыбкой, то понимаешь, что он достиг многого. Командиры всех рангов остро чувствуют отношение старшего начальника, и, наверное, мечта каждого из нас – поставить себя так, чтобы люди с радостью выполняли все твои распоряжения. Вот этого Черняховский достиг (пожалуй, так же, как и командарм 65 П. И. Батов)».

Рокоссовский, кроме всего прочего, как мы видим, был тонким психологом. Хорошо разбирался в людях. А самое главное, умел понимать их и подбирал себе помощников с учётом их способностей и особенностей характера. Бессмысленно ломать человека, даже военного, даже при помощи устава. Найти ему место там, где он принесёт наибольшую пользу, – один из принципов его работы с людьми.

Сразу после Сталинграда, во время Севского рейда, выяснилось, что части 70-й армии действуют несобранно, в бою слабоуправляемы. Рокоссовский тут же выехал в штаб армии, побывал в дивизиях и полках. Армия была мощной. Сформирована по гвардейскому штату из работников НКВД Хабаровской, Читинской, Новосибирской, Свердловской, Челябинской областей и города Ташкента. В неё вошли также погранотряды. Пограничники – хорошие бойцы, храбрые солдаты. Но как оказалось, командующий армией генерал-майор Г. Ф. Тарасов[108] никак не мог наладить управление частями. В итоге – большие потери при незначительном продвижении вперёд. Противник почувствовал слабость фронта армии и начал истощать её короткими и мощными контрударами. Рокоссовский тут же заменил командующего: мощную 70-ю армию НКВД возглавил опытный и надёжный генерал-лейтенант Галанин. Сразу дело пошло лучше. Контратаки немцев и венгров были пресечены, армия пошла вперёд. Пограничники храбро дрались в дни Курской битвы.

17 сентября 1943 года в приказе Верховного главнокомандующего говорилось: «Войска Центрального фронта, продолжая наступление, успешно форсировали реку Десна и сегодня, 16 сентября, с боем овладели крупным опорным пунктом обороны немцев на рубеже этой реки – городом Новгород-Северским…»

Войска Рокоссовского успешно продвигались вперёд. Разметав оборону противника на западном берегу Десны, авангарды устремились к Днепру. Особенно энергично действовала группировка 60-й армии. Фланговые удары и глубокие броски с последующим охватом не успевших отойти частей противника выгодно отличали действия дивизий и частей армии Черняховского. Рокоссовского восхищала кипучая энергия командарма. Чем-то он напоминал ему его командирскую юность, забайкальские походы. Именно перед 60-й армией стал реально вырастать приближавшийся с каждым днём и с каждым боем Киев.

Однако Киев войскам Рокоссовского взять не дали. Из Ставки пришла директива: согласно новой разграничительной линии Киев отходил в полосу действия соседнего Воронежского фронта. Таким образом, брать Киев должен был Ватутин. Рокоссовский тут же позвонил в Ставку. Сталин выслушал его и кратко сказал:

– Товарищ Рокоссовский, мы это сделали по настоянию Жукова и Хрущёва. Они там находятся на месте, им виднее.

Больше всего хлопотал Никита Сергеевич Хрущёв. Недовольный тем, как народ встретил его в освобождённом Харькове, он решил взять реванш в Киеве.

Северо-западнее и западнее Киева находились города и населённые пункты, которые были хорошо знакомы Рокоссовскому по летним боям 1941 года. Новоград-Волынский, Луцк, Броды… Он возвращался с войсками своего фронта туда, где принял свой первый бой в этой войне, командуя 9-м механизированным корпусом. Маятник войны качнулся назад и, ускоряя движение, неотвратимо летел на запад…

К концу сентября 13-я армия Пухова захватила плацдармы на правом берегу Днепра. Заметим, войскам