Щегол 1-11 - Василий Горъ

«Неправда: я тебя ценю, уважаю и люблю!» — набрал на телефоне я, так как в гостиную начали вламываться члены Ближнего Круга. А потом поймал очень уж веселый взгляд Натальи Родионовны и вслушался в ее монолог:

— Доброе утро, Игнат Данилович. Мне только что звонил один человечек, живущий под Муромом, и сообщил забавную новость: в начале седьмого утра к нему приехал супруг двоюродной внучки, в недавнем прошлом Искрицкий, и потребовал помощи в восстановлении справедливости. Мой знакомец далеко не дурак, поэтому вытряс из родича подробности, послал его лесом, набрал меня и… попросил передать вам, что род Титовых поддержит законного главу рода Искрицких и его глубокоуважаемую матушку во всех начинаниях…

…К ВПП Муромского аэропорта наш «Антей» притерся первым, врубил реверс, скинул скорость, выкатился на рулежную полосу, выпустил наружу наши «Бураны» и укатил к стояночному месту. Откровенно говоря, я не видел смысла в дополнительной охране приземляющихся бортов Воронецких, так как Дайна уже сутки с лишним «жила» в камерах СКН Муромской области и не заметила никаких признаков подготовки теракта, тем не менее, дождался посадки еще трех транспортников и проводил их к парковочным местам.

Конвой тоже не бездельничал, поэтому лимузины и минивэны с гербами Императорского рода выехали из самолетов без задержек, выстроились в одну колонну и с набором скорости порулили к выезду с охраняемой территории. Три наших кроссовера встроились в кортеж еще на первом километре — один вцепился в задний бампер автомобиля, в котором ехала государыня, второй усилил охрану ее сына, а третий пристроился к «Эскорту» Виктора. Кстати, воздушные стены мы вывесили без дураков и держали всю дорогу до родового гнездышка Искрицких. И пусть они не пригодились, зато Цесаревич, страшно параноивший еще с вечера четверга, более-менее успокоился и к моменту остановки кортежа вернулся в обычное состояние. В смысле, переключился в режим Всесильного Наследника Престола, предложил матушке руку и повел к родовой усыпальнице Искрицких…

Следующие часа полтора-два я чувствовал себя отвратительнее некуда: традиции Империи в этом вопросе почти не отличались от традиций Китежа, так что каждый раз, как мой взгляд упирался в лицо Егора или Тихона, память услужливо подкидывала какое-нибудь особо гнусное воспоминание из моего прошлого — запомнившиеся моменты похорон родителей, поминок и сорока дней — и вынуждала представлять себя на месте этих мальчишек. Само собой, все необходимые телодвижения я совершал, говорил все, что требовалось, давил тяжелыми взглядами нейтралов и представителей оппозиции, помогал Воронецким создавать «правильную» атмосферу, «читал» подсказки Насти и при любой возможности морально поддерживал Искрицких, но напрягало все это со страшной силой. Поэтому на самом краешке сознания ощущалось дикое желание на ком-либо сорваться. Увы, не дурили даже особо самовлюбленные подростки, получившие боевой приказ навести мосты с Егором и, тем самым, начать очередную долгоиграющую интригу. Ведь мы, Беркутовы-Туманные, по совету Дайны деактивировали артефакты сокрытия. Поэтому я, Оля и Света пугали чудовищно плотными аурами взрослых аристократов, а Поля — мелочь, которой, кстати, хватало.

Не менее сложно дались и поминки — Дайна, сорвавшись с нарезки, то и дело озвучивала вводные, действовавшие на нервы, а я ломал себя об колено и воплощал в жизнь ее идеи. Да, не зря: стараниями бестелесной интриганки уже через считанные минуты после начала этого мероприятия мы — то есть, Людмила Евгеньевна, Михаил Владимирович и «я» — загнали весь остальной народ в нужную нам колею и не позволили родичам Валентины Семеновны устроить ни одной из четырех запланированных провокаций, а я, вроде как, стал ощущаться фигурой, равной как минимум Виктору. Но настроения все это, конечно же, не добавило.

Слава богу, в какой-то момент народ начал разъезжаться, и я увидел свет в конце тоннеля. Правда, сваливать одним из первых мне, одному из самых влиятельных союзников Искрицкой, было невместно, поэтому я потерпел еще немного и в какой-то момент получил одну из последних вводных БИУС-а — дать Валентине Семеновне возможность поговорить со мной тет-а-тет. Вот и отошел к окну, выходящему в парк. А через несколько мгновений услышал тихий голос несчастной, но ни разу не сломленной вдовы и ответил согласием на просьбу уделить ей «буквально пару минут».

Женщина благодарно кивнула и сходу взяла быка за рога:

— Игнат Данилович, не отправь вы к нам Ульяну Егоровну и ее отделение, ни мои дети, ни я не дожили бы даже до вчерашнего утра. А ваша сегодняшняя демонстрация флага подарила нам будущее: да, вы, вроде как, прибыли вместе с Воронецкими, но Императорский род «далеко» и, как правило, раскачивается достаточно медленно, а вы, Беркутовы-Туманные, легки на подъем, пугаете до дрожи в коленях и заставили переобуться всех наших родственничков, еще вчера поддерживавших внутриродовую оппозицию. В общем, огромнейшее вам спасибо от всей нашей семьи, я принимаю на себя неоплатный долг и… дальше мы справимся сами.

Я «задумчиво потер переносицу», а на самом деле разогнал восприятие, выслушал монолог Дайны, объяснившей суть местного понятия «неоплатный долг», вдумался в итоговый совет и вернулся в нормальный режим:

— Валентина Семеновна, Ульяну и ее людей я, естественно, заберу. Ибо понимаю, что их присутствие в вашем поместье вот-вот начнет вредить. Но завтра днем к вам прибудут Надежда Олеговна, Наталья Родионовна и Лев Абрамович Фридман. Обсуждать нюансы сразу двух серьезнейших договоров между нашими родами — союзного и делового. Так вот, если вы выслушаете их советы и правильно сольете родственничкам нужный объем информации, то абсолютное большинство нынешних врагов и колеблющихся превратятся в ваших вернейших фанатов…

Глава 36

11 февраля 2515 по ЕГК

…Воскресенье пролетело намного быстрее, чем хотелось бы, и оставило странное послевкусие. Нет, отдохнули мы прекрасно. Так как заблокировали телефоны, не заглядывали в Сеть и не дурели от бардака, творящегося во всей Империи, а Дайна честно соблюдала объявленный мною мораторий на любые новости. Но полностью отрешиться от происходящего, увы, не получилось: «веселое настоящее» то и дело напоминало о себе Вите, честно пытавшемуся забыться в нашей компании, причем не напрямую, а через начальника смены телохранителей, и заставляло вспоминать о себе мелкую троицу, не горевшую желанием возвращаться в Дом Гимназистов. В общем, последние часы отрыва прошли на эмоциональных качелях, а отъезд команды Воронецкого, Марины, Люси и Вали основательно расстроил. Вот мы в джакузи и завалились. Всей увеличившейся семьей. И усиленно расслаблялись до двух часов ночи.

В Университет переходить не стали — знали, что за одну-единственную ночь новый ранг