Лаврентий Берия. История, написанная кровью - Леонид Михайлович Млечин

вошел в быт и стал плотью и кровью. Уместно перейти от названия «народный комиссар» к названию «министр». Это народ поймет хорошо, потому что комиссаров чертова гибель. Путается народ. Бог его знает, кто выше (в зале смех). Кругом комиссары, а тут — министр, народ поймет.

А.А. Жданов.

[РГАСПИ. Ф. 77. Оп.1.Д. 1008. Л. 245]

Сталин сделал Андрея Жданова вторым человеком в партийной иерархии. А потом утратил к нему интерес

Лаврентий Павлович стал второй по значимости фигурой в стране. 29 декабря 1945 года Сталин сформировал комиссию по внешним делам при политбюро под своим председательством. Включил в нее Молотова, Берию, Микояна, Маленкова и Жданова. Но ветераны надоели Сталину.

Однажды ночью, собрав соратников у себя на даче, он предупредил:

— Вы состарились. Я вас всех заменю.

В какой-то момент вождь приблизил к себе Жданова и Вознесенского.

Жданову поручил председательствовать на заседаниях оргбюро и руководить работой Секретариата ЦК, что означало: он — второй в партийной иерархии. Иностранные журналисты отмечали: в Ленинграде портретов Жданова больше, чем Сталина. Такой «иконографии» они не видели ни в одном другом городе сталинской России.

Другие члены Политбюро, потом и кровью пробивавшиеся наверх, не любили Жданова, которому, как им казалось, слишком легко далось возвышение по партийной лестнице. Завидовали ему — как без этого!

Но переведенный в Москву Андрей Александрович довольно быстро впал в немилость. Оказался лишним в политической игре. Сталин потерял к Жданову интерес.

Хрущев вспоминал:

«Все обедали у Сталина и дообедались до такой степени, что Жданов уже не мог идти. Захотел он, как это раньше случалось, заночевать у Сталина. Не тут-то было. Сталин ему говорит:

— У вас есть своя квартира.

И буквально выпроводил его».

Андрей Александрович Жданов страдал тяжелой стенокардией. Очень плохо себя чувствовал, на совещания приходил с трудом, в буквальном смысле падал в обморок. И лицо — как у покойника. Летом 1948 года его отправили отдыхать и лечиться на Валдай. Там Андрей Александрович узнал, что все кадровые дела Сталин передал Маленкову. Это был сталинский сигнал, означавший отстранение Жданова.

Андрею Александровичу стало совсем плохо. Из Лечебносанитарного управления Кремля на Валдай вызвали лучших врачей. Они не нашли ничего опасного. С кремлевскими светилами не согласилась Лидия Феодосьевна Тимашук, заведовавшая кабинетом электрокардиографии Кремлевской больницы на улице Грановского. Тимашук вместе с оборудованием доставили на Валдай спецсамолетом. Сделав кардиограмму, она поставила диагноз: «инфаркт миокарда в области передней стенки левого желудочка и межжелудочковой перегородки».

Врачи, обследовавшие Жданова, ее диагноз отвергли. Отстаивая свою правоту, она обратилась к человеку, который отвечал за быт и здоровье членов политбюро, — начальнику Главного управления охраны руководящих кадров партии и правительства Министерства госбезопасности генерал-лейтенанту Николаю Сидоровичу Власику:

«Считаю, что консультанты и лечащий врач недооценивают безусловно тяжелое состояние тов. Жданова, разрешая ему подниматься с постели, гулять по парку, посещать кино, что и вызвало повторный приступ и может привести к роковому исходу».

Через несколько дней, 30 августа, Жданов умер. Результаты вскрытия подтвердили: Тимашук была права. Генерал Власик дисциплинированно доложил о ее письме Сталину. Тот интереса не проявил, велел письмо отправить в архив.

Врачей, лечивших Жданова, не наказали, а Тимашук понизили в должности.

Записка А.А. Жданова И.В. Сталину, Л.П. Берии, Г.М. Маленкову и Н.А. Вознесенскому о новой программе ВКП(б). 29 июля 1947

Подлинник. Машинописный текст. Подпись — автограф А.А. Жданова. [РГАСПИ. Ф. 558. Оп.11. Д. 123. Л. 2]

Когда умер хозяин социалистической Болгарии и недавний руководитель Коминтерна Георгий Димитров, Сталин пригласил к себе на юг министра здравоохранения СССР генерал-полковника Ефима Ивановича Смирнова. Поинтересовался, кто лечил Жданова и Димитрова. Услышал, что одни и те же врачи.

Поднял брови:

— И оба пациента умерли?

Министр, зная, о каких замечательных специалистах идет речь, стал его убеждать:

— Врачи не виноваты.

— Как это не виноваты? — удивился Сталин наивности министра.

Теперь действия тех, кто лечил Жданова, оценили иначе. Врачи, докладывали чекисты, «неправильно диагностировали заболевание тов. Жданова, скрыв имевшийся у него инфаркт миокарда, назначили противопоказанный этому заболеванию режим и в итоге умертвили его».

Вождь вспомнил списанное им в архив письмо Лидии Тимашук, упрекавшей коллег-врачей в том, что они не так лечили Жданова. Мешало одно: и министр госбезопасности генерал-полковник Абакумов, и начальник Управления охраны генерал-лейтенант Власик прекрасно помнили, что в свое время Сталин не заинтересовался этим письмом. Это и решило их судьбу.

Министр Абакумов вообще перестал быть нужным. Как и другие старые работники МТБ. Так же происходило и с его предшественниками. Рано или поздно наступал момент, когда Сталин приходил к выводу, что на Лубянке нужен новый человек. Абакумов и так слишком долго — четыре года — сидел на этом месте…

В 1949 году разразилось знаменитое «ленинградское дело». Это был, пожалуй, самый загадочный процесс из всех, устроенных Сталиным. По этому делу арестовали, судили и расстреляли не врачей-вредителей, не троцкистов-зиновьевцев, а молодых партийных работников, тех, кто в войну отстоял Ленинград. Все это были люди, замеченные Сталиным и назначенные им на высокие посты.

Об арестах не писали, о суде и приговоре не сообщали. Родные и не подозревали, что их отцов и мужей уже расстреляли. Но в огромном партийном аппарате знали, что фактически наказана целая партийная организация. Посадили в тюрьму, сняли с работы сотни партработников из Ленинграда, которые к тому времени работали уже по всей стране. Прошли массовые аресты.

А началось все, казалось бы, с пустяка.

В Ленинграде в январе 1949 года провели оптовую ярмарку. И вдруг Маленков сигнализировал Сталину: ярмарка Москвой не санкционирована. Ленинградские руководители самовольничают, ЦК им не указ. Все решают сами, а их покрывают высокопоставленные выходцы из Ленинграда — секретарь ЦК Алексей Александрович Кузнецов, член политбюро, председатель Госплана и заместитель главы правительства Николай Алексеевич Вознесенский, член оргбюро ЦК и председатель Совета министров РСФСР Михаил Иванович Родионов.

А в самом Ленинграде начальник областного управления госбезопасности генерал Дмитрий Гаврилович Родионов раскопал материалы о том, что второй секретарь Ленинградского горкома Яков Федорович Капустин в 1935 году, когда он был помощником начальника цеха на Путиловском заводе, стажировался в Англии на заводах «Метрополитен-Виккер». И у Капустина будто бы сложились близкие отношения с англичанкой, которая учила его языку и предлагала остаться.

Генерал Родионов решил, что эти факты «заслуживают особого внимания как сигнал возможной обработки Капустина английской разведкой». Выяснилось, что в 1939 году эти материалы докладывались члену политбюро и первому секретарю Ленинградского обкома Жданову и были сочтены не достойными