Дети города-героя - Ю. Бродицкая

И вдруг — ошеломляющая весть:

— Окружены!

Люди устремились полями и лесами туда, где они еще могли, по их расчетам, прорваться сквозь вражеское кольцо, выйти к своим, а затем вернуться в родной город.

Мальчишки-ремесленники собрались на совещание. Роль председателя взял на себя Миша Зеленков.

— Ребята, по-моему, лучше бежать не к Ленинграду, а в лес, — сказал он. — Ведь все равно кругом гитлеровцы. Надо бить этих гадов, бороться с ними. Давайте организуем свой партизанский отряд. Как вы думаете?

— Правильно! — тут же поддержали его с энтузиазмом почти все мальчишки.

— Отряд — это, конечно, здорово. Да только чем воевать-то будем? — возразил рыжеволосый Пашка.

Зеленков почесал за ухом, досадливо сморщил лоб:

— Ясное дело — не кулаками. Оружие придется у фашиста брать.

— Красть?

— Тьфу! Есть же такие бараньи головы, как у тебя, Пашка. Брать — это значит фашиста — на тот свет, а винтовку его — себе. Понял?

— Сам ты баранья голова, — обиделся Пашка. Он был самый маленький и щупленький, и на вид ему можно было дать не больше двенадцати лет. — Чем же ты его на тот свет-то отправишь? Палкой, что ли?

— А хотя бы и палкой. Или вот ломом. — Миша приподнял лом над головой. — Видал? Главное — прихлопнуть первого фашиста. А второго-то уж легче будет. Ведь у первого мы все оружие, какое при нем будет, заберем. Так вот постепенно и вооружимся. Понял теперь?

— Лихо у тебя получается.

— А что есть будем? — поинтересовался широкоплечий и широкоскулый Федя Татарин. Его прозвали так за восточный тип лица и легкое косоглазие, которое было у него, видимо, от рождения.

— Что бог пошлет, — без тени иронии ответил Зеленков. — От нашего двухнедельного пайка еще кое-что осталось. Ну, а потом у немцев возьмем, у добрых людей в деревнях попросим. Как-нибудь прокормимся. Не зима на дворе. Летом с голоду не помирают…

Долго еще заседал «военный совет» и наконец принял решение. Правда, не зафиксированное ни в каких протоколах, но тем не менее обязательное для пятидесяти двух мальчишек, добровольно изъявивших желание подчиниться ему. Решение было такое:

«Создать партизанский отряд. Тот, кто не уверен в себе, может уходить. Тот, кто останется, становится бойцом и подчиняется строгой дисциплине».

Итак, осталось пятьдесят два. Пятьдесят два мальчишки. Пятьдесят два бойца, все оружие которых пока состояло из ломов, лопат, находчивости да жгучей ненависти к врагу.

Как положено, выбрали командира отряда. Им стал Миша Зеленков. Остальные «назначения» сделал уже он сам. Своего приятеля Саню назначил комиссаром, а Федю Татарина — хозяйственником-интендантом.

— Я буду Чапаем, — заявил Зеленков, который читал в книгах, что партизанские командиры, как правило, имеют конспиративные имена, или псевдонимы.

— Ну, а я — Фурман, — тут же подал свой голос Саня, только что назначенный комиссаром. — И теперь все вы должны обращаться ко мне и Чапаю только по этим именам. Так положено настоящим партизанам. Согласны?

Затем Чапай отдал свое первое распоряжение. Оно касалось хозяйственника и сводилось к тому, чтобы оставшийся сухой паек разделить на такие порции, которые позволили бы растянуть его как можно больше.

Выполнив эту работу, «чапаевцы» во главе с командиром и комиссаром направились через ржаное поле к лесу, неся на плечах ломы и лопаты.

Когда все пятьдесят два вошли в лес и немного углубились в него, Зеленков остановил свой отряд и сказал:

— Слышите впереди стрельбу?.. Вот там и добудем себе оружие. А здесь делать нам больше нечего. Однако идти и дальше таким стадом нельзя. Разделим отряд на две группы: по двадцать шесть человек в каждой. Первой группой командую я, второй — Фурман. Расстояние между группами — километр. Связь будем поддерживать свистом. Вот так!

И Чапай, заложив в рот два пальца, вывел короткую трель.

Отрепетировав свист, «чапаевцы» двинулись двумя группами дальше, но вскоре вновь были вынуждены задержаться. Они оказались вблизи болотца, сплошь заросшего черничником, и командир отряда приказал Феде Татарину организовать сбор черники для пополнения продовольственных запасов.

На это ушло часа два-три.

Когда обе группы были готовы к дальнейшему маршу, на противоположной стороне болотца «чапаевцы» заметили каких-то людей — человек пять.

— Ложись и замри, — приказал командир, а сам вместе с Фурманом ползком выдвинулся несколько вперед и начал всматриваться вдаль.

«Кто — свои, немцы?»

Чапай рассмотрел красноармейские гимнастерки и понял: это наши бойцы выходят из окружения. А может быть, переодетые фашисты? Вряд ли. Но все равно лучше затаиться и переждать.

Когда те люди скрылись, Зеленков дал команду осторожно двигаться дальше. Вскоре им на пути попался густо заросший кустарником овраг.

— Переночуем здесь, — постановил командир, — а утром вышлю разведку, тогда видно будет, что делать надо.

Выставив часовых с ломами и лопатами, Чапай разрешил остальным спать, а сам с Фурманом и Федей Татарином еще долго совещался, намечая план боевых действий.

3

Все получилось гораздо проще, чем думали.

Первый автомат раздобыли так.

Чапай обнаружил, что по грунтовой дороге, идущей через лес, время от времени поодиночке проходят, проезжают на мотоциклах и велосипедах немцы. Иногда, правда, гитлеровцы двигались по двое и по трое, но чаще всего по одному, не ожидая, видимо, никакой опасности.

План операции, который придумывали сообща и долго обсуждали, был в конце концов одобрен всеми.

Когда вдали, с противоположной стороны небольшой поляны, показался солдат на велосипеде — он ехал не очень быстро, беспечно насвистывая веселую песенку, — из-за поворота дороги навстречу ему вышел Пашка. Маленький и щупленький, он вряд ли мог вызвать какие-либо подозрения. Потому-то выполнение первой части плана и поручили именно ему.

Пашка, в закатанных до колена брюках, босой, — обыкновенный деревенский мальчишка, перекинув через плечо котомку, не торопясь шагал навстречу гитлеровцу, всем своим видом стараясь показать полное безразличие к окружающему. А сердечко у него то трепетало, как пойманный мотылек, то уходило куда-то в пятки, и тогда у него начисто перехватывало дыхание.

Но он шел: так надо! Ведь он теперь не просто Пашка-рыжик, а партизан, солдат, выполняющий свое первое боевое задание.

Гитлеровец спокойно ехал, не подозревая, какую опасность представлял для него маленький «бродяжка».

Когда они поравнялись, мальчишка сделал то, чего меньше всего мог ожидать солдат: он вдруг резко толкнул гитлеровца обеими руками, и тот, потеряв равновесие, грохнулся наземь вместе со своим велосипедом. В ту же секунду из-за кустов, росших по обеим сторонам дороги, выскочили притаившиеся там мальчишки и навалились на фашиста. Решающий удар ломом нанес сам Чапай. Оттянув затем гитлеровца