Век Вольтера - Уильям Джеймс Дюрант

(1727) и Джеймс Гиббс (1728) развили этот стиль в своих архитектурных руководствах. В 1716 году Ричард Бойл, третий граф Берлингтон, напечатал роскошное издание текстов Палладио, а в 1730 году он опубликовал реставрацию старинных зданий Палладио. Его собственный загородный дом в Чизвике включал в себя копию виллы Палладио «Ротонда» в Виченце с колонным портиком и центральным куполом. Берлингтон был открытым покровителем литературы, музыки и искусства, другом Беркли и Генделя, Поупа и Гея.

В 1719 году он привез с собой из Рима молодого архитектора Уильяма Кента, который получил папскую премию за свои картины и был также энтузиастом всего классического. Поселившись до самой смерти в Берлингтон-Хаусе (и по сей день, во втором своем воплощении, являющемся центром английского искусства), Кент стал самым популярным и разносторонним художником в Англии. Он расписывал потолки в Хоутоне, Стоу и Кенсингтонском дворце; проектировал мебель, столовые тарелки, зеркала, стекло, баржи и костюмы для модных дам; вырезал статую Шекспира в аббатстве; был лидером в продвижении «естественного» английского сада; как архитектор построил Храм древней добродетели в саду Стоу, Девонширский дом на Пикадилли, Дом конной гвардии в Уайтхолле и грандиозный Холкхэм-холл в Норфолке.

В 1738 году лорд Берлингтон представил в Лондонский городской совет палладианский план Кента для Мэншн-Хауса, резиденции лорд-мэра; один из членов совета возразил, что Палладио был папистом; проект Кента был отклонен; Джордж Дэнс Старший, протестант, получил заказ и хорошо себя зарекомендовал. Но в том же году начались раскопки в Геркулануме; их результаты привели к раскопкам Помпеи (1748 f.); в 1753 году Роберт Вуд опубликовал «Руины Пальмиры», а в 1757 году — «Руины Баальбека»; эти открытия придали классической кампании в Англии неотразимый импульс и положили конец барочному изобилию, расцветшему во дворце Ванбруга для Черчиллей, в Бленхейме. В 1748 году Исаак Уэйр, еще один протеже Берлингтона, построил Честерфилд-Хаус на Керзон-стрит.

В своем энтузиазме палладианцы забыли, что классическая архитектура была создана для средиземноморского неба, а не для английских ветров и облаков. Колин Кэмпбелл особенно грешил тем, что перенял итальянские модели, не адаптировав их к английским зимам; его замок Мереворт скудно пропускал солнечные лучи, а Хоутон-холл, который он построил для Роберта Уолпола, пожертвовал жилым пространством в пользу величественных залов, приглашающих ледяные сквозняки. Джеймс Гиббс, ученик Кристофера Рена, использовал классический стиль в церкви Святой Марии-ле-Странд в Лондоне (1714–17); ее шпиль — лирика в камне. К церкви Святого Клемента Дейна, построенной Реном, Гиббс добавил (1719) шпиль, слишком высокий для своего основания, но все равно шатко красивый. В 1721 году он завершил свою работу классическим портиком и коринфскими колоннами собора Сент-Мартин-ин-филдс на Трафальгарской площади. Наконец, в библиотеке Рэдклиффа (1737–47) он создал совершенную гармонию колонн и купола в Оксфорде.

Архитектурное великолепие Бата в основном заслуга Джона Вуда. Его доминирующей концепцией было объединение отдельных домов в единую массу; так он спроектировал и начал, а его сын Джон умело завершил строительство массивного «Королевского полумесяца» — тридцать домов за единым фронтом из 114 коринфских колонн, сильно, но не безвозвратно пострадавших во время Второй мировой войны. Рядом Вуд-старший и младший построили «Цирк» (1754–64), красивый круг резиденций, обращенных непрерывным фризом и трехъярусной колоннадой; здесь когда-то жили старший Питт, Томас Гейнсборо и Клайв из Индии. Для трех сторон «Площади королевы» Вуд спроектировал, но так и не завершил еще одну серию домов, объединенных за дворцовым фасадом в стиле ренессанс. Большая часть этой градостроительной и строительной программы финансировалась Ральфом Алленом, которого Филдинг взял за образец для сквайра Олворти. Для Аллена-старшего Вуд построил великолепный палладианский дворец в Приор-парке (1735–43), в двух милях от Бата.

Бедность масс Британии уравнивалась с великолепием ее дворцов. Храм Аллена в Приор-парке обошелся в 240 000 фунтов стерлингов. Увлечение конкуренцией вдохновляло вельмож и купцов возводить огромные особняки для гостеприимства и показухи. По словам Херви, Роберт Уолпол заслужил неизгладимую вражду лорда Тауншенда, построив Хоутон-холл в еще более пышных масштабах, чем соседний с Тауншендом Рэйнхэм-парк. Лорд Литтлтон осуждал это «эпидемическое безумие» дворцового строительства; его жена, однако, требовала нового дворца, в итальянском стиле; он уступал ей до повторения и до банкротства; когда дворец был закончен, она оставила его ради итальянского оперного певца неопределенного пола. Вскоре Англия и даже английская Ирландия были усеяны подобными показательными домами богачей. Были организованы туры, изданы путеводители для посещения этих роскошных жилищ, их садов и картинных галерей. Слава об этих зданиях дошла до России; Екатерина Великая попросила Джосайю Веджвуда изготовить для нее императорский столовый сервиз, украшенный видами английских загородных домов.2

Большая часть картин в Англии хранилась и по большей части скрывалась в этих аристократических домах; музеев, где картины могла бы увидеть широкая публика, еще не было. Покровительство оказывалось в основном иностранным художникам, и почти полностью портретам знатных особ, которые надеялись жить на холсте, пока гниет дерево; не было рынка для пейзажей или «историй». Когда Карле Ванлоо приехал в Англию в 1737 году, столько родовитых лиц жаждали быть запечатленными, что в течение нескольких недель после его приезда вереница карет, подъезжавших к его дому, соперничала по количеству с каретами перед театром. Человеку, который вел реестр его ангажементов, давали крупные суммы в качестве взятки за то, чтобы он заранее назначил встречу; в противном случае приходилось ждать шесть недель.3

Королевское общество искусств», основанное в 1754 году, пыталось стимулировать таланты местных художников с помощью конкурсов и выставок, но спрос на английское искусство затих еще на одно поколение. Джозеф Хаймор, ученик Кнеллера, нашел несколько покупателей, изобразив сцены из «Памелы»,4 А Томас Хадсон уловил толику жизненной силы Генделя в портрете, написанном им в 1749 году.5 Среди учеников Хадсона был молодой Джошуа Рейнольдс, «который, — предсказывал он, — никогда не отличится».6 Сэр Джеймс Торнхилл был более прозорлив. Он добился успеха благодаря портретам Ньютона, Бентли и Стила; он расписал внутренний купол собора Святого Павла, потолки в Гринвичском госпитале и Бленхеймском дворце; он добился викарного бессмертия, выдав свою дочь замуж за величайшего английского художника эпохи.

II. ВИЛЬЯМ ХОГАРТ: 1697–1764 ГГ

Его отец был школьным учителем и литературным халтурщиком, который в ранней юности отдал его в ученики к граверу оружия. От него