Апокрифы Древней Руси. Тексты и исследования - Автор Неизвестен

Здесь в апокрифе развивается характерный для всей христианской литературы тезис о всеведении Бога, осуществляющемся при помощи ангелов-посредников (ср. с Енохом, который увидел на небесах книги с записанными в них добрыми и злыми делами людей; см. так же: Откр. 20, 12).

168

Ср.: Откр. 21, 1: «И увидел я новое небо и новую землю: ибо прежнее небо и прежняя земля миновали...»

169

Описание в апокрифе небесного Иерусалима заключает в себе целый ряд символических образов, часто встречающихся в христианской литературе, хотя они имеют материализованное выражение: 12 стен или врат города соответствует 12 апостолам, число 4 символизирует евангелистов и одновременно соответствует числу букв, составляющих имя первочеловека Адама, дерево (обычно с сидящей на ней птицей) являлось символическим обозначением рая, даже цветовая гамма — золото и серебро — связана с горним миром. Описание рая можно рассматривать как набор основополагающих для христианства знаков-символов, которые нашли отражение в образной системе произведений древнерусского искусства. Один из наиболее ярких примеров — паникадило Бориса Годунова из новгородского Софийского собора, воплощающее в своих пластических формах и цветовой гамме образ небесного Иерусалима. Есть мнение, что по этой же символической схеме строились средневековые города.

170

Материалы фольклора свидетельствуют о том, что молочная река стала излюбленным сказочным образом. В данном случае, скорее всего, имело место взаимодействие апокрифа с устной народной традицией.

171

Далее описывается встреча апостола Павла с царем Давидом.

172

Представление о том, что мир живых отделен от мира мертвых рекой (или океаном), является одним из древнейших мифологических верований. Образ огненной реки, через которую проходят по мосту или переправляются на лодке души умерших, вошел в христианскую литературу, получив несколько иное истолкование — как испытание праведности. Так, в византийском «Житии Филарета Милостивого» только праведники могут пройти по узкому мосту в рай, а грешники падают в огненную реку (Византийские легенды. Л., 1972. С. 112). Этот мотив получил распространение в русских духовных стихах, где роль перевозчика душ выполнял архангел Михаил:

Течет ... река огненная

От востоку солнца до запада,

Пламя пышет от земли до небеси.

Праведные идут через огненную реку,

Идут они ровно по суху и ровно по земле

(Варенцов В. Сборник русских духовных стихов. СПб., 1860. С. 138).

173

В апокрифе, хотя и в обобщенной форме, присутствует мотив социальной справедливости, выраженный в утопическом образе праведного суда, не знающего снисхождения к «сильным мира сего». Эта тема получила широкое распространение в русских духовных стихах, в которых одним из наиболее тяжких грехов является немилосердное отношение к бедным: «Нищих, убогих не поили, не кормили. Нагих и босых не одевали»... (Варенцов В. Указ. соч. С. 149).

174

Здесь, очевидно, авторами апокрифа был использован древнегреческий миф о наказании в Аиде Тантала.

175

В византийской и древнерусской литературной традиции изображение потустороннего мира отсутствовало, в отличие от западноевропейского понятия чистилища. Представления о праведности и грехе имели, таким образом, весьма однолинейный характер (см.: Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры // Ученые записки Тартуского университета: Труды по русской и славянской филологии. Вып. 414. 1977. С. 4). Однако в произведениях, относящихся к жанру «видений» загробного мира, иногда появляются образы (подобные милосердным язычникам в «Видении Павла»), которые усложняют антитезу греха и праведности.

176

В данном случае речь идет о тех, кто не признавал человеческой природы Христа. Такого рода идеи развивались в гностико-манихейской среде; возможно, имеются в виду богомилы, признававшие в Христе только воплощение духовного начала (см.: Бегунов Ю.К. Козьма Пресвитер в славянских литературах. София, 1973. С. 29-61, 83-84, 338-340).

177

«Видение Павла» отличается необычайной конкретизацией в изображении ада и наказаний, ожидающих грешников. Если в Писании весьма скупо, без детализации упоминается об огненной печи (Мат. 13, 42), огненном озере (Окт. 19, 20; 20, 15), тьме (Мат. 22, 13), черве неусыпающем (Мат. 9, 48), то в апокрифическом «Видении апостола Павла» и близком к нему по содержанию «Хождению Богородицы» наказания грешников описываются со всеми натуралистическими подробностями, имея совершенно плотский характер. Именно эта часть апокрифа оказала влияние на традицию западноевропейской литературы о загробных «видениях», завершившуюся созданием «Божественной комедии» Данте.

178

Еретическая точка зрения, близка к несторианству, так как грешники считали Христа смертным человеком и потому не верили в его воскресение.

179

Концовка не соответствует каноническим представлениям, так как здесь проводится точка зрения, что можно смягчить приговор божественного суда.

180

Далее следует повторное описание рая, которым завершается апокриф.

181

Перевод сделан по списку XII-XIII вв. из Успенского сборника (Успенский сб. XII-XIII вв. М, 1971).

182

Исайя оказывается на небесах не «во плоти», как герои многих апокрифических произведений (например, Енох в «Книге Еноха»), а «в духе». Интерес представляет описание состояния мистического экстаза, который сопровождается полным отключением человека от всего мирского. Проблема мистического экстаза, во время которого возможны непосредственное созерцание духовных сущностей и общение с Богом «живым», вызывала особый интерес у неоплатоников, от Филона до Ямвлиха (см.: Аверинцев С.С. Эволюция философской мысли // Культура Византии. IV—первая половина XII в. М., 1984. С. 50, 57).

183

Твердь в апокрифе описана как подобие земли, точнее, греховного начала земной жизни, так как здесь представлены все пороки (зависть, междоусобицы, отсутствие благочестия). Твердь, согласно проводимой в апокрифе концепции, является прообразом земли: она отдана, как и земля, во власть Сатаны и его ангелов. В данном случае «Видение Исайи» сближается с теориями гностиков, согласно которым земля находится во власти Великого Архонта, или «князя века сего» (это обозначение Сатаны фигурирует в апокрифе, нередко встречается оно и в Писании) (см.: Сидоров А.И. Гностицизм и философия // Религии мира. М., 1982. С. 171). Сходное с «Видением Исайи» описание первого неба дается в «Видении апостола Павла» (см.: Памятники отреченной русской литературы / Собраны и изданы Н. Тихонравовым. Т. II. М., 1863.