Хорошо подготовленный разум - Lady Khali

потому что Дадли ненавидел ее. Позже я выяснил, что существует картотека, способная помочь быстро найти ответ на интересующую меня тему. И там я впервые нашел ответы на свои вопросы.

— Похвальная черта, но иногда требуется больше информации, чем ты можешь собрать воедино из библиотечных книг, рассказов школьных друзей и старых газет. Любопытство, закаленное здравым смыслом, заведет тебя дальше, чем ты можешь себе вообразить, но несдерживаемое ничем любопытство может оказаться смертельным. — Он поднял палец, чтобы привлечь мое внимание. — Мой дом наполнен редкостями со всех регионов земного шара, Гарри. По сравнению с некоторыми из них, зеркало Еиналеж выглядит детской игрушкой. Я предпочитаю, чтобы ты всегда задавал вопросы. Уверен, у тебя их накопилось достаточно.

— Вы используете Трансфигурацию? — спросил я, закусив губу. Я был ребенком, который прожил свое детство в чулане и привык соблюдать правила своих надзирателей. Даже после того, как я начал учиться под присмотром Барти, я редко задавал вопросы.

— Частичную анимагию, на самом деле. В начале 50-х годов, я начал экспериментировать, чтобы сознательно выбирать свою анимагическую форму вместо того, чтобы позволить своей магии диктовать все, что ей заблагорассудится. Сначала я выглядел не слишком презентабельно, примерно как тающая восковая фигурка. Сорок лет спустя, изменение моих глаз, носа, кожи доказали, что это возможно, хотя результат был все еще далек от идеального.

Вопрос вертелся у меня на кончике языка, но я медлил.

— Задавай, — великодушно разрешил он.

— Вы можете выбрать произвольную анимагическую форму, не зная точно, каким она будет по велению магии?

— Нет.

— Ваша форма ведь не змея?

— Нет. Я покажу тебе свою форму, когда будешь готов для изучения анимагии. И это произойдет не раньше, чем ты сдашь СОВ.

— А цвета огненных лент, что связывали нас при нашей клятве? Когда Гермиона клялась…

— Я слышал о твоей подруге, — перебил он меня. — Это древняя магия, уникальная для нашей семьи. Зеленый цвет — это цвет наследника. Серебряный — главы семьи. Я не предупредил тебя об этом, потому что не думал, что в магии Рaterfamilias сохранилось достаточно сил, чтобы скрепить нашу клятву. Я первый в нашей семье, кто совершил ритуал Рaterfamilias за последние 400 лет.

— Ритуал?

— Позже. У нас очень мало времени. Садись, — приказал он, указывая на землю. — Я сделаю все, что смогу за пятнадцать минут. Потом, мне нужно подсадить ложные воспоминания для Дамблдора, а тебе — вернуться в Хогвартс до того, как эффект зелья спадет. Универсальное противоядие работает, но это лишь временная мера: тебе все равно нужно противоядие от укуса акромантула.

Я сел и скрестил ноги, принимая привычную медитативную позу для занятий Окклюменцией.

— Да, акромантул. Мне действительно жаль, что вы тогда, в прошлом, допустили побег Арагога.

— Рубеус, болван! Если бы не я, он нашел бы какое-нибудь другое чудовище или вывел бы что-нибудь похуже. Посмотри мне в глаза и не отвлекай по пустякам, — сказал он и направил палочку мне между глаз. — Держи разум полностью открытым. Не пытайся показывать мне свои воспоминания. Мы займемся этим позже. А сейчас мне нужно склеить твои истинные воспоминания воедино и попытаться остановить расщепление твоей личности. Это будет довольно неприятно, но поможет выгадать еще шесть месяцев.

Я внутренне собрался и встретился с ним взглядом.

— Legilimens! — прошептал он.

Моя жизнь промелькнула перед глазами. Случайная магия. Затем Дадли, Петуния, Вернон. Больше магических выбросов. Я аппарировал на крышу. Что-то разорвалось, потом еще раз и еще раз. Агония. Я потерял всякое чувство времени, погружаясь в пучину боли. Осколки памяти. Моя личность собиралась обратно из разрозненных кусочков. Еще больше разрывов. Все больше кусочков соединялось вместе и вставало на свои места, но я чувствовал, что они готовы разорваться вновь от любого внешнего вмешательства.

Хагрид принес мне письмо из Хогвартса, и я начал доверять ему. Он подарил мне торт, на котором, по всей видимости, сидел до этого, но я все равно был счастлив и стал доверять ему еще больше.

Больше воспоминаний. Шляпа, предрекающая мне великое будущее на Слизерине. Рональд. Тролль. Гермиона. Обеды в Большом зале, когда я смотрел на директора и что-то внутри меня менялось. Второй курс. Ужас. Мучительная боль.

Потом все прекратилось.

Я отвернулся и меня вырвало. Теперь многое встало на свои места. Великий Мерлин, влияние Дамблдора оказалось таким тонким. Если бы у меня не было всплеска стихийной магии, я бы никогда не заметил этого. И неважно, змееуст я или нет. Даже когда я анализировал свое поведение, не замечал ощутимых сдвигов или существенных изменений в мышлении и личности, словно они не несли реальной угрозы. Это были такие мелочи, например, когда я принял пари-дуэль Малфоя; или отказался от идеи исследовать семейное древо Поттеров; или никогда не старался дружить с кем-либо кроме Рональда. Или вот еще один пример: никогда не интересовался, как нужно правильно держать перо; не признавался никому в том, что старинные шахматные фигуры сами выигрывали большую часть шахматных партий Рональда, а не сам Рональд.

— Гарри?

Я поднял голову.

— Я думал, что уже проанализировал свою жизнь и выяснил все, но… — теперь я ни в чем не уверен.

— Мы исправим это, Гарри. Это займет некоторое время, но вполне выполнимо. Еще бы чуть-чуть, и изменения были бы необратимы.

— А откуда мне знать, что вы не пытаетесь сделать то же самое?

— Я не умер, — ответил он.

О! Изменения моей личности фактически подпадают под статью «психический вред».

— Извините.

— У тебя есть полное право быть подозрительным. — Он протянул мне платок. Я вытер кровь с лица. — Ты прав в том, что были закладки, но не в их количестве. Я нашел всего три. Там могло быть и больше, но я не могу рисковать и «копать» глубже. Если ты сможешь достаточно правдоподобно имитировать наличие этих закладок, я уберу их. В противном случае, это не стоит риска.

Я закусил нижнюю губу.

— Для чего они?

— Самое худшее будет не то, что ты заметил закладки, а их отсутствие: это значит, что ты узнал о вмешательстве Дамблдора. — Мои глаза расширились. — Когда ты начал действовать иначе, чем МКВ, он начал подозревать тебя, а после срыва в его кабинете, эти подозрения переросли в уверенность. Чем ближе ты подбирался к своей исходной личности, тем очевиднее становилась разница между двумя личностями. Действовать так опрометчиво было ошибкой, которую мы не можем уже исправить.

— А остальные? — Мой желудок взбунтовался и рухнул вниз. Я все испортил. Что, если Дамблдор… нет, он ничего не сделает, это очевидно. Он по-прежнему поддерживает свой образ Святоши.

— Полагаю,