Ментальности народов мира - Георгий Дмитриевич Гачев

поверхность Земли на плоскостную прямоугольную карту, которою мы ныне и пользуемся[48]. – Г. Г.), и допустим, что все неподвижные звезды и звездные системы так расположены относительно нее, что находятся к ней ближе, чем ко всякой другой площади, то глаз, находящийся вблизи этой плоскости, рассматривая эту область звезд, увидит по куполообразной поверхности неба наиболее густо расположенные звезды по направлению проведенной плоскости в виде освещенного пояса. Этот светящийся пояс будет расположен по направлению большого круга, если наблюдатель будет находиться в самой плоскости» (с. 127).

Трудно было представить этот рисунок, пока я не понял, что просто сквозь дугу Млечного Пути проводится плоскость, аналогичная плоскости соборных эклиптик планет в Солнечной системе, на которые мы смотрим, находясь на самой плоскости, ибо плоскость орбиты Земли, ее эклиптика, под тем же углом наклонена к Солнцу, что и эклиптики других планет, так что все они как бы в одной плоскости вокруг Солнца вращаются. И подобно тому как для наблюдателя из плоскости Солнечной системы обращающиеся планеты образуют пояс, узкую полосу, эту плоскость окаймляющую, сгущены к ней, а не разрозненны, подобно этому и Млечный Путь оттого видится нам поясом, что мы смотрим на него, находясь в его плоскости.

«В этом поясе будут кишеть звезды, которые благодаря кажущейся малости своей величины и видимой густоте своего расположения будут представляться ему в виде однородного беловатого сияния, словом, в виде Млечного Пути… Отсюда, наконец, следует, что наша Солнечная система, из которой система неподвижных звезд видна в направлении наибольшего круга, должна сама находиться в этой же проведенной нами плоскости и образовать с остальными неподвижными звездами одну систему» (с. 127).

Итак, Кант как бы поворачивает плоскость нашей Солнечной системы до совмещения с плоскостью, проведенной через дугу Млечного Пути, исходя из предпосылки подобия этих фигур: Haus’a нашей Солнечной системы и Raum’a Млечного Пути.

Теперь, в свою очередь, Млечный Путь может быть рассмотрен как маленький Haus в Raum’e бесконечного мирового пространства, как плацдарм для его мысленного завоевания, представления.

И теперь ищется возможная плоскость, которую бы провести ко всей системе неподвижных звезд:

«Если система неподвижных звезд, по отношению к которым может быть проведена общая плоскость, как мы это только что сделали относительно Млечного Пути, настолько удалена от нас, что мы теряем способность отличить отдельные звезды даже при помощи зрительной трубы – словом, если такой мир неподвижных звезд находится на неизмеримом расстоянии от глаза наблюдателя, помещенного вне этого мира, то, рассматриваемый под малым углом, он будет казаться маленьким, слабосветящимся пространством круглой формы, если глаз смотрит на него в направлении, перпендикулярном к его плоскости, и эллиптическим, если глаз смотрит на него сбоку» (с. 127).

А это уже туманность. Ведь если и на наш Млечный Путь из бесконечного далека смотреть, он «будет казаться маленьким, слабосветящимся пространством круглой формы». Так добрались до основного понятия в этой концепции Канта.

Постройка ступенчата. Мы восходили по этажам: Солнечная система, Млечный Путь, туманность. Но вначале он дал нам твердо ощутить почву, горизонт под ногами – плоскость пола: эклиптику; затем – плоскость через дугу Млечного Пути; затем – плоскость через сферу неподвижных звезд; и все время мы чувствовали проходящий сквозь них, как отвес, ось дома, – перпендикуляр глаза-ватерпаса. Значит, если мы еще различаем отдельные звезды на небе, то они члены нашего общежития, нашей туманности, где и Млечный Путь, прилегают «к одной общей плоскости и создают одно упорядоченное целое (привел-таки к успокоительной для германского ума формуле. – Г. Г.), представляющее собою мир миров. В неизмеримых расстояниях имеется еще много подобных же звездных систем (туманные звезды, туманные пятна), и все творение во всем своем бесконечном объеме построено по одному общему плану, и его части находятся во взаимной связи» (с. 128), что и требовалось доказать, исходя из умозрения Вселенной как грандиозного Haus’a, мира – как здания.

Теперь, раз установлено взаимное подобие Солнечной системы, туманности Млечного Пути, Вселенной, можно уже успокоенно вновь вернуться в родной Haus и, раз добыто убеждение, что он – модель Вселенной, надо внимательнее вглядеться в этот микрокосм, это «Я», его устройство, ибо его план и план грандиозного «Я» совпадают.

Это типичные направления и ходы германской мысли, которые потом мощно прочерчиваются и у самого Канта, и у Фихте, и у Гегеля. В самом деле, каким ходом выводит Кант чистые понятия рассудка, или категории? А вот каким: распространяя свойства логического суждения, т. е. нашего домашнего, узкопрофессионально-философского внутреннего занятия: категория «реальности» берется просто из утвердительного суждения, «причинности» – из условного, «существования» – из ассерторического и т. д.

Итак, вглядываясь во внутреннее устройство нашей Солнечной системы, обнаруживаем такие сходства движений, что наводят на мысль, что это, может быть, есть одно существо (как думали бы древние), или единое тело, система, механизм (как думают новые, обездушившие мир).

«Если принять во внимание, что (l)[49] шесть планет со своими десятью спутниками[50] вращаются вокруг Солнца, как вокруг своего центра; что (2) все они вращаются в одну сторону и притом именно в ту, в которую вращается само Солнце; если, кроме того, припомнить, что (3) все их орбиты не особенно уклоняются от одной и той же общей плоскости, именно продолженной плоскости солнечного экватора, то можно думать, что во всем пространстве этой системы действовала одна (курсив Канта. – Г. Г.) причина, все равно, какою бы мы ее ни считали; единство в направлении и положении планетных орбит должно быть следствием той материальной причины, которая привела все небесные тела в движение» (с. 128–129).

Второе звено рассуждения Канта опять начинается с фиксации противоречия, как и первое. Там: стройность Солнечной системы – и хаос неподвижных звезд. Здесь: напрашивается мысль о единой, и именно материальной, причине движений тел Солнечной системы – и отсутствие материи между планетами, пустое пространство, через которое как может быть передана общая сила?

«Если, с другой стороны, принять во внимание то пространство, в котором движутся планеты нашей системы, то приходится сказать, что оно совершенно пусто, лишено какой бы то ни было материи, которая могла бы обусловить однородные влияния на все небесные тела и вызвать единство в их движениях.

Ньютон, основываясь на этих соображениях, не мог указать на материальную причину, которая, действуя в пространстве всего планетного здания (NB! – Г. Г.), могла бы поддерживать общность его движения. Он утверждал, что десница Создателя устроила этот порядок без применения сил природы» (с. 129).

Англосакс Ньютон позволяет себе остаться при двух причинах, при не сведенных концах с концами, не страдая от этого. Оставляя этот