ТСК: ЛюМеН/Зная начало - Константин Владимирович Ежов

её рукой. Но если вы думаете, что это было всё, падение Карфагена, то вы глубоко ошибаетесь. Женщины давно уже наловчились готовить заранее дополнительные линии обороны, а она уже пообщалась с ними, и там был купальник… купальник, Карл!

— Это не всё, — произнёс вдогонку, капитан очевидность, блин.

— Может, не надо, — трепыхнулась она в очередной формальной попытке сопротивления.

— Надо, Тора, надо, — произнёс вслух банальность и сам чуть не заржал от возникших ассоциаций, от воспоминаний о «Новых приключениях Шурика».

Господи, сколько беспомощности и растерянности было в её взгляде, но нас какой-то жалостью не проймёшь. Ишь чего удумала, самые жестокие и убойные техники обороны применять против беспомощных наступающих. Тут в помощь железный характер и вера в свою правоту.

— Встань, так удобней будет снимать, — дал ей совет, продолжая пристально её разглядывать.

И надо сказать, виды открывались прелестные, особенно контрастно было, когда смотрел сверху вниз, но по мере её вставания ситуация стала меняться… просто меняться, а не становиться хуже, местами, сказал бы даже, лучше, особенно когда она, наконец, высвободила свою весьма и весьма красивую и очень даже привлекательную грудь. Что имел в виду, поймут не только лесбиянки. А уж когда приступила к насилию над моим молодым и экспрессивным телом посредством снятия трусиков…

— Остановись! — потребовал от неё, стараясь сбить концентрацию на двух её так взволновавших меня интересностях, открывшихся в совсем уж привлекательном свете, когда ей пришлось слегка наклониться, сдавая последнюю линию обороны.

Нет, никакого стыда или испуга она не выказала, но приказ исполнила мгновенно и чётко, замерев этакой живой скульптурой. Перестав вертеть даже головой, разве что пыталась следить за мной глазами, когда стал обходить внезапно возникшую здесь художественную композицию, наслаждаясь красотой и совершенством работы творца. И скажу честно, как на духу и без всякой утайки, наслаждение открывшимися видами того стоило. Ух! Давно не наслаждался совершенными видами столь красивой девушки… нет, девушки, возраст — это ерунда!

Блин, всё-таки дурак дураком, ведь необязательно доходить до политических последствий с той же Голицыной, тем более когда таешь даже от её вида в лёгких или вечерних платьях. Другой вопрос, как её склонить в нужную сторону. Может, поговорить сначала с Воротынской… ну и заодно провернуть как-то индивидуальное стриптиз-шоу, чтобы случайно не прибили… точно, у них же сейчас нет той силы! Срочно, срочно необходимо пользоваться ситуацией, а то упущу момент, и маши потом маме ручкой. А так, они, может, и с Никой потом помогут.

— Продолжай, — отдал следующий приказ, когда стал уверен, что мой Лискин записал всё и, если вдруг оригинал станет кочевряжиться, можно будет пустить ностальгическую скупую мужскую слезу, просматривая эти кадры памяти.

А тем временем она-таки избавилась от последней полосы обороны. Надо сказать, трусики у неё были весьма интересные, до этого нигде не встречаемые, что неудивительно, ведь у неё был пушистый хвост, вовсе не смотревшийся чужеродно, как почему-то ожидалось с моей стороны. И как-то в её движениях прибавилось уверенности, неужели где-то проявил слабину?

— Что дальше? — задала она мне вопрос, встав вертикально, открыто демонстрируя уже гордость за себя, типа, я это сделала, и он не убежал, испугавшись.

Интересный поворот событий, а ну-ка если подойти несколько извилистей?

— А какой следующий приказ ты ожидаешь от меня? — спросил я и превратился в само внимание, ожидая ответа.

Глава 9

— Сделать вам минет, — выдвинула она своё предположение, ну, словно рассуждая, чего бы такого вкусненького приготовить.

От неожиданности сказанного я поперхнулся и закашлялся.

— Извините меня за столь недостойную версию. Какой-то банальный минет, который любая прохожая может сделать. Нет, вы должны получить нечто гораздо лучшее и приказать мне сделать вам долгий, чувственный, захватывающий всё мужское естество, глубокий минет! — воскликнула она новую версию моего предполагаемого приказа.

Чувствую, уже начал синеть от реакции собственного организма на такие предложения. Пришлось задействовать Лискин, дабы разблокировать работу основных систем собственного тела, пока не окочурился.

— Опять не то, да? Тогда остаётся только одно… Милослава мне говорила, что вы очень уважаете иррумацию! Вы её потребуете! — уверенно выдала она.

— Так вот кто тебя науськал! Ну… не-не-не, не расстраивайся, всё это правильно, жизненно и полная правда, только я хотел приказать тебе приготовиться познать ответ на свой вопрос! Ты хотела его услышать? — постарался сменить тему.

— Ну… хотела, но получается, зря что ли про всё это читала и изучала теоретические аспекты практического подхода к удовлетворению своего полового партнёра ртом? — она совершенно не желала менять тему.

И в этот момент мне стало понятно, что это не я взламывал оборону крепости, а меня заманивали в ловушку! Тщательно подготовленную… ну, Милослава!

— Хорошо, но к практическим вопросам перейдём позже, а пока всё-таки верну тебя к твоему изначальному интересу узнать о нежелании с моей стороны развиваться и откуда есть методики на Электро. У волшебников существуют родовые атрибуты, как бы застывшие в их генетике необычные семейные техники. Надеюсь, узнав столь много того, что как бы мало кто знает, про это ты должна бы знать тоже…

— Но ведь вы электро, а не волшебник, и не можете применять техники, — уверенно заявила она, перебив, и это было правдой и подтверждением её знаний.

— Тора, не перебивай. Есть много аксиом на этом свете, эмпирически никак не подтверждённых. Запомни, эсперы не могут пользоваться техниками волшебников, но как оказалось, это не распространяется на атрибуты волшебников, которые и дают им наибольшее могущество. Также это справедливо и для волшебниц, во всяком случае, шестого уровня, способных овладевать силой эсперов, например Настя. Неясно другое, пятёрки тоже уже могут такое провернуть, или их возможностей, чтобы плевать на законы природы, недостаточно. И сейчас, когда нам заняться нечем, почему бы не поэкспериментировать над двумя такими, имеющимися у нас в наличии и вдруг оставшимися без силы, в более широком круге задач. Но это так, лирика. Так вот, у меня есть атрибут, не знаю, насколько он уникальный, есть основание считать, что абсолютно, собственно это тоже не важно, главное то, что он даёт мне возможность воспринять память целой жизни, чужой, естественно, не всегда даже человека, но из другой вселенной, как теперь точно понятно, полностью, со всеми мелочами, — проговорив это, остановился, посмотрев внимательно на девушку.

Нет, не в лицо и не на две привлекательности, а вообще, насколько мог, и мне