ТСК: ЛюМеН/Зная начало - Константин Владимирович Ежов

словом ли, лайком ли в сети словесного поноса другого осквернённого. Мужиков, женщин, детей, людей и нелюдей… всех. И да, никто особо и не сопротивляется… нечем. Уже тысяч семь лет назад на столичной планете запрещено иметь легальное оружие под страхом смерти, так что навредить особо из этого плебса моим бойцам никто не может.

— Ну, и на что ты рассчитывал, устроив реставрацию императорской власти, да ещё и с помощью этих демократов? — обратился к визжащему на троне.

Но ответа не последовало, он как выл, так и продолжал это делать, правда, ещё истошнее и отчаяннее, что-то бормоча себе под нос.

— Что ты там бормочешь? — задал ему новый вопрос, заинтересовавшись.

Не то что мне было интересно, что лепечет труп, но так, для галочки. Возможно, он бы поспорил с моей точкой зрения, но это моя армия вторглась сюда и теперь… хм, и до этого тоже писал историю исключительно я, что свойственно победителям, а значит, и сейчас не буду изменять традиции.

— Пощади… — или что-то в этом роде долетело до меня от всё ещё императора.

Додумался, тоже… пусть радуется, что публично на кол не посажу.

— Госпо-о-оди-и-ин! — донеслось от дверей голосом принцессы.

Быстро прибежала, да и павлин старался. Ишь, жить хотят. Хотя… с принцессой вопрос сложнее. Вон как быстро подбежала и, упав на колени, стала целовать ботинки… мои, естественно. Хорошо усвоила, кто её хозяин. А то гормоны, молодость… но пытки электричеством не оставляют следов на теле, при должной аккуратности, но очень стимулируют память и корректируют поведение. А вот предугадывать мои желания она разучилась. Тут, понимаешь, захотелось потрепать её чёрные, как ночь, волнистые волосы, а она по полу вошкается. Страх смерти он такой… а она знает, что мне ничего не стоит содрать с неё кожу ещё с живой. Не раз это наблюдала, правда, когда это проделывал это с другими. М-да, пришлось щёлкнуть пальцами, чтобы привлечь её внимание. Вот-вот, давно пора. В её глазах вспыхнуло понимание, и она услужливо подставила свою голову под мою руку.

— Хорошая игрушка, — похвалил за услужливость принцессу.

— Императоры смертны… лишь Девятый генерал вечен, — откликнулась она, как учил, испуганно и болезненно сглотнув внезапно возникший в пересохшем горле комок, естественно, стараясь показать, как ей всё нравится.

Поверил ли ей? Нет конечно! Человек не меняется, а она была той ещё стервой и выдергой, когда забрал её к себе. Почти год её пытали всеми мыслимыми способами, затем восстанавливали, ничего не приказывая и не требуя, вырабатывая страх на уровне инстинктов и понимание, что пощады не будет. И только забив её, и превратив в волчка, боящегося собственной тени и звука шагов подходящего к ней человека, стали вырабатывать нужные рефлексы. Да, она стала послушной и шёлковой, но внутри, глубоко-глубоко, она прятала ту прежнюю себя, лелея надежду выпустить себя однажды на волю. Наивная. Нет, за эти годы она построила самую прочную тюрьму, потому что каждый кирпичик в ней был взлелеян и вложен в стену ей самой. Нет, никто ещё не убегал от себя самого.

— Слушай меня! — проговорил в её сторону требовательно, просунув большой палец ей в рот и ухватив таким образом за щеку и больно рванув принцессу вверх.

Нет, не надейтесь, она даже не вскрикнула, а внимательно уставилась на меня, готовая запоминать каждое моё слово и показывая всем телом, как ей было приятно насилие. Тюрьма крепка…

— Ты стала достаточно взрослой, а твой отец впал в маразм. Пришло время стать тебе императрицей. Выжигай огнём скверну демократии, не считаясь ни с чем. Завелись эти паразиты на какой-то планете, сжигай её всю, чтобы остальным неповадно было оставлять в живых осквернённых. Повеяло от кого-то душком либерализма, отрезай такому голову, не чураясь марать собственные руки в их крови. А заикнулся кто про права человека, на кол его! Права есть только у граждан, а мясу вякать никто не разрешал! А теперь беги, — приказал ей в конце.

Она не замешкалась ни на мгновение и рванула к выходу. Хорошо вышколил.

— Защитите её, — приказал штурмовикам у входа, отдавая приказ об эвакуации подразделений из дворца.

Что же, вот и подошёл конец моего пути в этом мире. Осталось лишь дать время своим людям на отход. Не слишком много. Не кисейные барышни и, если хотят жить, пусть шевелят булками.

— Генерал, что вы делаете? — испуганно задал вопрос один из представителей Великой Демократии Краана.

— А разве непонятно? Красиво ухожу… — ответил ему спокойно, наблюдая за таймером, на котором приближалось назначенное мной время.

О… они поняли всё и тоже попытались сбежать… все. Но… то, как я покину этот мир, будет моим выбором, если уж то, как пришёл сюда, от меня никак не зависело. Развели нас землян как последних дурачков обычные галактические аферисты. Без лоха жизнь не та, а мы ими и были. Игра с полным погружением, беспримерная реалистичность…

Вот с такого объявления и начался мой путь сюда. А по факту нас сделали рабами и, заморозив, отправили на продажу, но вмешалась случайность, а мы, идиоты, думали, началась игра, где мы уничтожали друг друга. Я не был ни самым сильным, ни, наверное, самому себе никогда не признаюсь, самым умным, однако выжил — и началась моя история. И только недавно, при штурме очередной звёздной системы, выловил тех ухарей. Заживо зажариваясь на сковороде, они мне всё рассказали. И имена, и пароли, и явки. Не очень-то им даже дисты помогли. А вот я впал в апатию… ненадолго, лет на семьдесят, а тут смотри-ка, что твориться стало. Ничего, мы эту скверну демократии выкорчуем надолго… С этими мыслями и активировал встроенную в своё тело изомерную бомбу…

* * *

— А-а-а! — с этим криком попытался подскочить с пола.

— Тише, тише, — прошептала Тора, удерживая меня от попытки своей ладонью, нажимавшей на грудь очень бережно и нежно.

И это не фигура речи, теперь между нами не было той физической разницы, что раньше… вернее была, но в мою сторону, и это не передача способностей. Я, мать его, больше не был человеком, ну, в смысле оставался по-прежнему Зута, но уже даже в этом вопросе не совсем. И это не фигура речи! Как можно было умудриться сделать себя киборгом⁈ Нет, не таким, как его пиндосы изобразили в «Терминаторе», а как бы ещё более продвинутым, чем делали в эпоху