Избранное - Кира Алиевна Измайлова

— У нас есть целых две недели, — поправил Себастьян…

…Сжав свою бедную голову руками, Мартин из последних сил вглядывался в экран монитора. После нескольких месяцев восхитительной свободы отчаянная зубрежка выматывала страшно, и даже то, что было Мартину давно и хорошо известно, каким-то непостижимым образом улетучивалось из памяти. К тому же Себастьян никогда не требовал, чтобы Мартин что-то заучивал наизусть, с него было вполне достаточно, если Мартин отчетливо представлял себе, где можно найти интересующие сведения. Нет ничего глупее механического зазубривания, говорил Себастьян. А со временем, при использовании в работе, все само собой отложится в памяти… в чем Мартин неоднократно убеждался. Увы, сейчас ему предстояла именно зубрежка, потому что Юпитер — это не Себастьян Крей, и она не будет ждать, пока Мартин найдет в справочнике нужный раздел.

Время уходило со страшной скоростью, и Мартин с ужасом осознавал, что ничего не успевает. Все чаще он ловил себя на том, что сидит, бездумно уставившись в монитор невидящим взглядом, не в силах ни на чем сосредоточиться.

В таком состоянии и застал его Себастьян, наведавшийся к своему подопечному, чтобы узнать, на какой стадии находятся его занятия. Устроив несколько заторможенному от недосыпания и здорово осунувшемуся Мартину блиц-опрос, Себастьян убедился, что тот не может внятно ответить даже на самый элементарный вопрос.

— Так дело не пойдет, — сказал он обреченно смотрящему на него Мартину. — Завязывай с этим. Выключай компьютер — и спать. А завтра с утра отправляйся на свой корабль, и чтобы до понедельника я тебя на Амои не видел. Увижу — уши надеру!

— Аттестация же во вторник! — воскликнул Мартин. — Я не успею…

— Все что мог, ты уже выучил, — жестко ответил Себастьян. — Если ты продолжишь в том же духе, ко вторнику ты либо свалишься от нервного переутомления, либо в голове у тебя образуется такая каша, что ты совершенно точно забудешь даже таблицу умножения. Поэтому отправляйся в рейд, ты давно хотел проверить тот подозрительный сектор, я знаю. Вот и проверяй. Вернешься в понедельник, не раньше. Понятно?

— Понятно, — кивнул Мартин. Сопротивляться у него не было ни сил, ни желания.

Мартину казалось, что он уснет, едва коснувшись головой подушки, но не тут-то было. Сна не было ни в одном глазу, как и во все предыдущие ночи. Тогда Мартин, помаявшись от бессонницы с полчасика, вставал и продолжал учить, учить, учить… Но сегодня Себастьян не просто категорически запретил ему приближаться к компьютеру, но и, зная о склонности своего подопечного к неподчинению, попросту заблокировал терминал в его комнате. Пытаться вскрыть пароль нечего было и думать, с Себастьяном такие штучки не проходили.

«А может, оно и к лучшему, — подумал Мартин, таращась в потолок. — Все равно ясно, что аттестацию мне не пройти. Ну и какой смысл мучиться, если конец один? Уж лучше провести последние дни так, чтобы не было жаль впустую потраченного времени. И в этот рейд я все-таки выйду, пусть даже он будет для меня последним… Только надо подумать, как лучше подойти к тому спутнику, чтобы как можно дольше оставаться незамеченными. Положим, приборами нас засечь не смогут, глушилки у нас отличные, но все же… все же…» Переключившись на мысли о предстоящем рейде, Мартин и сам не заметил, как уснул…

…— Ты соображаешь, что натворил?! — Рауль не верил своим ушам.

— А что я натворил? — удивился Себастьян, перекатывая в пальцах бокал с вином.

— Ну зачем ты отпустил его в этот рейд? — Остановившись посреди кабинета, Рауль в негодовании уставился на Себастьяна. — Столько времени пустынному ящеру под хвост! Если у него и был какой-то шанс, то теперь… Теперь ты своими руками лишил его этого шанса!

— Я тебе предлагал пари? — по-прежнему невозмутимо спросил Себастьян.

— К-какое пари? — осекся Рауль, не ожидавший такой резкой смены темы.

— Мартин пройдет аттестацию, — сказал Себастьян, сжимая бокал так, что Раулю показалось — еще чуть-чуть, и тонкое стекло не выдержит. Только по этому жесту и можно было понять, что на самом деле он вовсе не так невозмутим и спокоен, как хочет казаться. — Пройдет, Рауль. Веришь?…

Рауль открыл было рот сказать, что отвык верить в чудеса еще в ясельном возрасте, но так ничего и не произнес. Потому что… потому что он тоже верил. Верил — вопреки здравому смыслу и своему опыту. Верил — и все тут… Просто потому, что очень хотелось верить Себастьяну… и еще — как ни коряво это звучит — отчаянно хотелось верить, что эта вера способна что-то изменить.

— Да, — коротко сказал он…

… «Гордость Амои» не вернулась в понедельник с утра. Связи с ней не было с вечера воскресенья. Рауль, ставший уже завсегдатаем в кабинете Себастьяна в космопорте, начал подозревать, что Мартин, не будь дурак, попросту угнал корабль и отправился… да куда угодно, только подальше! И вполне вероятно, что к этой идее подтолкнул его Себастьян, тем более, что начтранс выглядел больно уж спокойным.

— Если к полудню их не будет, вышлю в тот сектор поисковые корабли, — заявил он, когда стало ясно, что связь с пропавшим кораблем наладить все же не удастся. Рауль промолчал, предпочитая, как обычно, оставить свои домыслы при себе. Мало ли, что на уме у Себастьяна…

К полудню «Гордость Амои» не вернулась, и Себастьян отдал приказ о вылете нескольким небольшим поисковикам. Теперь Рауль уже засомневался, что его выводы были верны — Себастьян выглядел встревоженным не на шутку.

Впрочем, стартовать поисковые корабли так и не успели. Внезапно небо над космопортом наполнилось надсадным ревом, от которого заклыдывало уши даже в звукоизолированном кабинете Себастьяна, и на посадочную площадку в нарушение всех возможных правил, распугивая небольшие катера и пассажирские рейсовики, буквально рухнула груда металлолома, в которой лишь при изрядной доле воображения можно было опознать «Гордость Амои». Теперь стало понятно, отчего при посадке корабль издавал столь чудовищные звуки: садился он не на гравитационных двигателях, как полагалось, а на маршевых, сбавив мощность тяги до минимума. Это строго воспрещалось при посадке на обитаемые планеты, поскольку неумелое маневрирование маршевыми двигателями могло привести к катастрофическим последствиям, однако в этом случае иного выхода не оказалось. Судя по всему, гравитационных двигателей на «Гордости Амои» больше не было, во всяком случае, на том месте, где полагалось выдаваться ребристому кожуху силовой установки этих самых двигателей, в корпусе корабля зияла громадная рваная дыра.