Лазарь Каганович. Узник страха - Валерий Викторович Выжутович

на очередной плановый период, а также основные пути их достижения. Соответствующие контрольные цифры и методические рекомендации доводились до министерств и ведомств, органов власти союзных республик. Те детализировали их, а затем в виде директивных заданий направляли подведомственным предприятиям и организациям. Госснаб СССР на этой основе принимал планы распределения по отдельным видам продукции и прикреплял ее потребителей к поставщикам. То есть был на подхвате у Госплана.

Докладная записка наркома путей сообщения СССР И.В. Ковалева Л.М. Кагановичу от 19 февраля 1945 года о направлении доклада о разрушении Керченского моста  5 и 19 февраля 1945  [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 308. Л. 124–125. Подлинник и копия. Машинописный текст, подпись – автограф И.В. Ковалева]

Секретарь ЦК КП(б)У Л.М. Каганович (на переднем плане) в мартеновском цехе завода «Азовсталь»  1947  Фотограф А. Кричевский [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 4. Временный номер 19]

Возглавлять Госснаб означало для Кагановича быть даже не на вторых, а на третьих-четвертых ролях – «министром кислых щей». После ключевых должностей, которые он занимал… После громадного влияния, которое он имел…

Ни титул зампреда Совмина, ни статус члена Политбюро положения не спасали.

Характерно, что об этом этапе в своей карьере, а он был не столь уж короток (1948–1952), Каганович в своих мемуарах не нашел что сказать. Отделался неуклюжим оправданием: «Я не имею сейчас возможности подробно осветить всю эту трудную и сложную работу, но смею думать, что, хотя первоначальная структура и существо работы претерпели значительные изменения, фундамент для ныне действующего Госснаба СССР был заложен тогда, в первый период создания Государственного комитета по материально-техническому снабжению народного хозяйства СССР. Поэтому, при возможности, я в расширенном варианте освещу подробнее работу Госснаба того периода».

По всему было видно, что Каганович теряет доверие вождя. Сталин все реже и реже встречался с Кагановичем, он уже не приглашал его на свои вечерние трапезы.

Из альбома фотографий, подаренного Л.М. Кагановичу матросами, старшинами и офицерами крейсера «Лазарь Каганович» 1948  [РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 413. Л. 114–122]

Сталин опять атакует соратников

В конце 1940-х – начале 1950-х случились «Ленинградское дело» и «дело Госплана» – серия судебных процессов против партийных и государственных руководителей РСФСР в СССР, в ходе которых им были предъявлены обвинения во вражеско-подрывной работе и коррупции, а также использовании служебного положения в личных корыстных целях.

Оба «дела» являлись звеном в цепи репрессий и других ударов по окружению Сталина. Регулярные нападки на соратников – таким образом Сталин контролировал членов Политбюро. Осенью 1948 года главной мишенью сталинских атак стал Молотов. Поводом послужили поправки Молотова к проекту конституции Германии. Получив этот документ в отпуске на юге, Сталин 21 октября 1948 года направил шифротелеграмму на имя Г.М. Маленкова, в которой говорилось, что замечания Молотова «неправильны политически и ухудшают конституцию. Нужно сообщить немцам, что поправки не отражают позицию ЦК ВКП(б), и ЦК ВКП(б) не имеет намерения вносить в конституцию какие-либо изменения, считая немецкий проект конституции правильным». Эта телеграмма, как указал Сталин, предназначалась «для друзей» и поэтому была направлена, помимо Маленкова, Молотову, Вознесенскому, Кагановичу и Косыгину. «Несмотря на ограниченность рассылки, фактически сталинские требования означали политическую компрометацию Молотова, как минимум, еще и в глазах немецких лидеров, – объясняет историк О.В. Хлевнюк. – Эта очередная атака против Молотова в какой-то мере могла быть связана с недовольством Сталина ситуацией в Германии. Однако главной причиной сталинских нападок было, скорее всего, нараставшее напряжение между Сталиным и Молотовым в связи с фабрикацией дела против жены Молотова П.С. Жемчужиной».

4 марта 1949 года Молотов был освобожден от должности министра иностранных дел, уступив кресло А.Я. Вышинскому. Одновременно Микоян был заменен на посту министра внешней торговли М.А. Меньшиковым.

«Постоянные атаки Сталина против членов Политбюро, их личное и политическое унижение на фоне чисток 1930-х годов были сравнительно безобидными. Однако „Ленинградское дело“, в результате которого были физически уничтожены два высокопоставленных советских руководителя и немало функционеров среднего уровня, заставляло вспомнить о кровавых днях 1937 года. При помощи репрессий Сталин в очередной раз подавлял те „центробежные“ тенденции в партийно-государственном аппарате, которые угрожали, по мнению вождя, его беспрекословной власти и жесткой иерархии существующей системы. Весь ход „Ленинградского дела“ и тесно связанного с ним „дела Госплана“ свидетельствовал именно о таких мотивах этой новой кадровой чистки».

Первой ее жертвой пал Н.А. Вознесенский.

Как глава Госплана СССР Вознесенский выступал защитником общегосударственных интересов, укрощая ведомственный эгоизм. К нему по разным поводам апеллировали, а то и шли на поклон отраслевые «генералы». Сталин до определенного момента считал, что никто лучше, чем Вознесенский, не справится с этой работой. Писатель Константин Симонов со слов министра путей сообщения И.В. Ковалева записал такие высказывания Сталина о Вознесенском:

«Вот Вознесенский, чем он отличается в положительную сторону от других заведующих, – как объяснил мне Ковалев, Сталин иногда так иронически „заведующими“ называл членов Политбюро, курировавших деятельность нескольких подведомственных им министерств. – Другие заведующие, если у них есть между собой разногласия, стараются сначала согласовать между собой разногласия, а потом уже в согласованном виде довести до моего сведения. Даже если остаются не согласными друг с другом, все равно согласовывают на бумаге и приносят согласованное. А Вознесенский, если не согласен, не соглашается согласовывать на бумаге. Входит ко мне с возражениями, с разногласиями. Они понимают, что я не могу все знать, и хотят сделать из меня факсимиле. Я не могу все знать. Я обращаю внимания на разногласия, на возражения, разбираюсь, почему они возникли, в чем дело. А они прячут это от меня. Проголосуют и спрячут, чтоб я поставил факсимиле. Хотят сделать из меня факсимиле. Вот почему я предпочитаю их согласованиям возражения Вознесенского».

Был ли Вознесенский действительно здравомыслящим экономистом, противостоящим консерваторам из Политбюро, за что якобы и поплатился? Нет, едва ли он относился благосклонно к децентрализации или рыночным механизмам. Настоящей причиной его падения, полагает Хлевнюк, была утрата им в глазах Сталина репутации «честного» администратора, сигнализирующего наверх о реальном положении дел. Сталин ценил председателя Госплана за неуступчивость в принципиальных вопросах, за то, что в ущерб делу с Вознесенским было невозможно «договориться».

Таким же – твердым, непоколебимым, но и резким, неуравновешенным – Вознесенского запомнил Я.Е. Чадаев, занимавший пост управляющего делами Совета министров: «Николай Алексеевич работал с исключительной