Жизнь в белых перчатках - Керри Махер

предвкушала вечернюю встречу с тайным любовником. Но все это казалось незначительным по сравнению с тем, чего у нее тогда не было. С тем, что у нее есть сейчас. Та девушка не ощущала себя более свободной, чем женщина, в которую она превратилась.

Инстинктивно она крепче вцепилась в бокал и отдернула руку, пролив вино на джинсы и джемпер. А потом изо всех сил швырнула бокал, наблюдая, как он исчезает, поглощенный вечерними тенями.

Звон донесся до ее ушей, когда стекло разбилось о камень и где-то далеко внизу разлетелись осколки.

Этого оказалось недостаточно.

Согнувшись пополам, сжав руки в кулаки, Грейс выла в ночи проклятия, которые проглатывал водоворот, пока не обнаружила, что, запыхавшись, стоит на коленях, кажется расцарапанных о грубые камни дорожки.

Пошатываясь, она вернулась во дворец и заперлась у себя в комнате.

* * *

Грейс проводила там целые дни, выходя лишь на час или два после обеда, чтобы поиграть с Каролиной. С собой она всегда брала пачку бумажных носовых платков — ведь у нее якобы была простуда. Красный и заложенный нос убедил бы в этом кого угодно.

Где-то неделю Ренье практически не общался с ней, разве что каждый вечер спрашивал по телефону или с другой стороны их кровати:

— Я могу что-то для тебя сделать?

«Разведись со мной, — думала она. — Дай мне свободу, но позволь видеть детей».

— Нет, — отвечала она вслух.

Однажды свежим солнечным утром Грейс проснулась и вспомнила слова, которые Форди сказал ей перед смертью ее отца: «Я видел тебя с твоими ребятишками. Они тебя любят, а ты обращаешься с ними как с принцем и принцессой… ведь они и есть принц и принцесса. Вот и продолжай в том же духе. Это и исцелит боль, которую ты сейчас чувствуешь».

«Надеюсь, ты прав, Форди. Искренне надеюсь, что ты прав».

Она приняла душ и, стоя под обжигающими струями воды, терла себя мочалкой, намыленной пахнущим розами мылом. А потом сделала то, чего не делала уже несколько недель, — нарядилась. Выбрала повседневное, но отглаженное хлопчатобумажное платье, надушилась, накрасилась, надела драгоценности и набросила на плечи свитер, завязав его рукава на груди. В детской Каролина бросилась к матери и обвила ее руками. Та сглотнула комок, подступивший к горлу, опустилась на колени и тоже обняла дочь.

— Мама, ты такая красивая! И без платочков!

Грейс засмеялась, игриво коснувшись кончика носа Каролины:

— Какая ты у меня проницательная девочка! Да, маме гораздо лучше. — Пусть она солгала, но лишь потому, что знала: единственный способ убедительно вжиться в роль — начать ее играть. — Давай заберем Альби из школы.

Глаза ее пятилетней дочери округлились:

— Правда?

— Да! А потом поедим мороженого!

Каролина завопила от восторга и помчалась собирать в путь свою любимую куклу. Грейс рассказала начальнику охраны Альби о своих планах, и, когда тот потянулся к трубке, по-видимому, чтобы согласовать все с Ренье, остановила его, резко бросив:

— Я его мать. Я могу забрать его из школы!

Охранник кивнул. И хотя Грейс не сомневалась, что он позвонил Ренье, стоило только ей удалиться, произнести эти слова и поступить вопреки ожиданиям все равно было здорово.

Троица прекрасно провела день. Они поедали гигантские рожки с мороженым и бегали по пляжу в закатанных брюках, которые все равно промокли. Грейс получила удовольствие даже от посещения зоопарка Ренье, где они навестили любимых животных Альби. Ребятишки наперегонки помчались по саду, а Грейс думала, с какой радостью смотрел бы на них сейчас ее собственный отец, который любил подначивать детей на состязание. Когда пришла пора ложиться, оба совершенно вымотались, и Грейс почитала им перед сном свои любимые книжки, сидя на Каролининой кровати. Малыши устроились по обе стороны от нее, опустив ей на грудь тяжелые головки. Она вдыхала запах их волос с примесью ароматов детского шампуня, солнца и соли. Тела детей были теплыми, мягкими и расслабленными.

Когда они уже засыпали, Ренье заглянул в детскую, и Альби, вскочив, бросился к отцу обниматься с криком:

— Папа!

Каролина последовала за братом.

Грейс осталась на кровати, чувствуя себя опустошенной и обиженной оттого, что их маленькая идиллия нарушена.

— Не позволяй мне вмешиваться, — сказал Ренье, сияя от проявления детской любви.

Она поднялась. Ноги болели, суставы казались негибкими от целого дня бурных развлечений. После всего, что она поняла сегодня, созерцание Каролины и Альби, повисших на отце, легло тяжестью на сердце, хотя с самого утра ей было легко и радостно.

— Пора спать! — строже, чем собиралась, даже несколько раздраженно сказала она.

Грейс не хотела расстраиваться из-за детей, в этом как раз и заключался весь смысл ее затеи, но она слишком устала, чтобы прямо сейчас разбираться с этой проблемой.

В конце концов она уложила их. Ренье дожидался ее в спальне.

— Слышал, ты сегодня забрала из школы Альби, — сказал он тем нейтральным тоном, которым разговаривал с ней уже неделями.

— Да, — просто ответила она. — И собираюсь делать это чаще.

Ренье хранил молчание.

Грейс села перед трюмо, чтобы снять серьги и наложить на лицо кольдкрем. Тогда он произнес:

— И как же ты это сделаешь, если будешь сниматься?

— Я не буду сниматься, — ровным голосом отозвалась она. — Я собираюсь отказаться от роли. Завтра подготовлю заявление.

Муж ответил не сразу. Она видела его отражение в зеркале у себя за спиной. Его лицо было непроницаемо. Наконец он проговорил:

— Мне жаль, что так вышло.

— Я знаю, дорогой, — отозвалась Грейс, стирая салфеткой крем вместе с остатками макияжа и грязью дня. Потом повернулась к нему. — Но прежде чем отослать заявление, я хочу поговорить с тобой насчет детей. И насчет Монако. Если я не буду применять свои таланты в фильмах, нужно использовать их где-то еще. А тебе нужно меня выслушать.

Кровь бежала по ее жилам, как волны по океану, Грейс слышала ее биение в ушах. Но на этот раз у нее не было ощущения, будто она тонет.

Муж сухо произнес:

— У меня завтра ранний подъем. Много дел.

— Я сейчас закончу, — ответила она.

Кольдкрема оказалось недостаточно, чтобы дать Грейс ощущение чистоты, поэтому она приняла душ, и ей стало легче. Прямо в ночной рубашке она босиком прошла по коридору и заглянула вначале к Каролине, а йотом к Альби. Оба они крепко спади, пребывая в блаженном неведении относительно того, что произошло между их родителями.

Глава 35

1964 год

Грейс была поражена, обнаружив, что Ренье действительно прислушивается к ней и даже следует ее советам относительно некоторых вещей. Ее