Милый мальчик - Роза Ветрова

неторопливо ужинаю в тишине, без интереса разглядывая тени облаков на стене. Затем иду в душ, отрешенно моюсь и привычно мастурбирую, представляя Мишино лицо и тело. Разрядка, как обычно, приходит быстро, стоит только моему воображению пойти дальше и заставить ее раздвинуть ноги или сомкнуть губы на моем члене.

Насухо вытеревшись, я сажусь за компьютер и провожу еще один ежевечерний ритуал: открываю новую вкладку браузера и принимаюсь перебирать новые картины, какие только могу найти в интернете. За все это время я просмотрел тысячи малоизвестных художников, но все они оказываются кем-то другим, не тем, кого я ищу. Чаще всего я понимаю это буквально сразу, едва взглянув на работу. Что не она. Не ее рукой нарисовано.

Помимо всего прочего я просматриваю всех художников, которые рисуют змей. Знаю, Миша их не любила, но почему-то мне кажется, что рисовать их ей очень даже нравилось.

В этих рисунках - моя последняя надежда, потому что ни один даже самый дорогостоящий детектив так и не нашел ни одной зацепки.

Часами я провожу время за мерцающим экраном, переходя с одного фото на другое, щелкая и щелкая тысячи и тысячи картин, художников и все, что может хоть как-то привести меня к Мише.

Она могла снова бросить рисовать.

Она могла никогда в жизни не выложить на всеобщее обозрение то, что нарисовала.

Но я все равно искал, в любом случае другого мне не оставалось.

Я так и не смог отпустить ее, и, конечно, я продолжал верить, что однажды снова ее увижу. Как одержимый постоянно представлял нашу с ней встречу.

Каждый день я листал чужие картины с упрямой надеждой, что может сегодня мне повезет...

Этот вечер поначалу ничем не отличается от предыдущих. Время летит, несколько часов подряд я без устали щелкаю по картинам, пока не натыкаюсь на гипнотизирующий змеиный взгляд. Замираю, разглядывая рисунок. Сходство с Роксаной слишком сильное, чтобы быть просто совпадением, и сердце невольно пропускает удар.

Через хэштэг, отмеченный восхищенной поклонницей, меня уносит на страницу некой Анны. Ее профиль создан недавно, картин выложено совсем немного, но от тех, что я вижу, меня с головы до пяти наполняет щекочущим волнением.

Мужские руки, выполненные карандашом. Могли бы они быть моими? Смотрю на свои пальцы, закусив губу. Мне кажется, совпадают все шрамы.

Яркая змея, похожая на Роксану, и рядом с ней очки в черной оправе. Форма устаревшего мягкого квадрата.

На следующих картинах я вижу желтую кукурузу на снегу. Застывшие на пруду лодки.

Подрагивающими руками подтягиваю к себе телефон и набираю избитый номер. Мне кажется, что меня сейчас разорвет от переполняющих эмоций.

- Да, Савв? Что-то срочное? - обреченно спрашивают на том конце.

- Пробей мне малоизвестную художницу по имени Анна Смирнова. Проверь в тот день вылетал или выезжал ли кто-то из города с таким именем. Кажется, я что-то обнаружил.

- Ты... Ты думаешь это она?

- Я не просто думаю. Я почти уверен.

**

54

Савва

Незнакомый город встречает меня ослепляющим солнцем и густым запахом цветущей магнолии. Он довольно тих и нетороплив в своей сонной атмосфере, пожалуй, в таком приятно жить. Неудивительно, что Миша его выбрала.

Поправив очки, я сразу открываю навигатор и вбиваю полученный адрес. Это на другом конце города, но торопиться больше некуда. Я расслабленно переживаю каждое мгновение до нашей встречи, наполняясь сладким предвкушением.

До нужного места добираюсь на метро, пользуясь подсказками в телефоне. Пару километров топаю пешком, прогулка доставляет мне настоящее удовольствие.

Напротив Мишиного подъезда вижу кафе известной сети дешевого фастфуда, и направляюсь туда. Вряд ли когда-нибудь в этой жизни я буду есть подобное, но сейчас я здесь не по причине голода.

Купив себе стаканчик кофе, я выбираю место у окна и принимаюсь терпеливо ждать. Трудно понять, что я испытываю в этот момент. Одно могу сказать - все мои органы возвращаются в пустую оболочку, и я как будто снова оживаю. Просыпаюсь после долгой спячки и замираю в ожидании перед прыжком.

Я еще не знаю, что скажу ей. Все, что придумывал раньше, видится мне пустой ерундой. Может, будет достаточно посмотреть в прозрачные серые глаза и нужные слова сами придут на ум?

Проходит не меньше двух часов, прежде чем она выходит из подъезда. Мое сердце пропускает тяжелый и болезненный удар. Я оказываюсь совсем не готов, теряюсь на несколько секунд, жадно всматриваясь в знакомое до боли лицо. И не знакомое тоже...

Миша беззаботно улыбается, сощурив глаза на солнце, радостно здоровается с продавцом в киоске, помахав старому деду рукой. Наверное, она проходит мимо него каждый день и дарит ему свою прекрасную улыбку.

Острый укол в груди напоминает мне о том, что возле меня она почти никогда не улыбалась. Крайне редко. Может, в последние дни, когда мы каждый день гуляли в парке и болтали обо всем. Но я больше не думаю, что это было по-настоящему. В конце концов, она хотела чтобы я поверил в ее чувства. И я поверил. Но существовала ли ее любовь на самом деле?

Сомневаюсь.

Миша идет прямо на меня, со своего места мне прекрасно видно, как разлетается ее светлый одуванчик волос, ставший еще короче. Блестящие прядки все так же выглядят рваными и растрепаными, что делает ее лицо еще милее, уязвимее.

За ее плечом висит продолговатая туба, в каких художники обычно носят рисунки. На ней футболка с дурацким принтом из танцующих жирафов, короткая плиссированная юбка, открывающая стройные, слегка покрытые загаром ноги. Все те же кеды, шнурки на одной ноге болтаются, развязанные, но Миша не замечает, прет тараном вперед.

Хочется подойти к ней, присесть прямо у ее ног под предлогом завязывания шнурка, и просто молча уткнуться в ее колени. Как самый преданный пес, умоляющий, чтобы его не выбрасывали на помойку.

Но, конечно же, я сижу на месте застывшим изваянием и не двигаюсь. Только когда она открывает стеклянную дверь в нескольких метрах от меня, меня накрывает легкой паникой, и я резко отворачиваюсь, натянув капюшон на голову. Проклиная свою извечно черную одежду, которая сейчас кажется слишком привлекающей внимание.

Однако, я зря волнуюсь. Ей нет никакого дела до людей, одетых в черное. Не замечая ничего вокруг, она подходит к стойке самообслуживания и делает заказ. Со своего места я вижу краем глаза, что она берет лишь стаканчик мороженого и бутылку воды. С тем же веселым и беззаботным видом, от которого мучительно