Милый мальчик - Роза Ветрова

ноет в груди, она выходит из кафе и легкой пружинистой походкой топает в сторону метро, поедая мороженое. Юбка и волосы развеваются при ходьбе, и мне кажется у нее сейчас настроение, как будто весь мир принадлежит ей. Что ж, это так и выглядит.

Пока я медленно умирал от невозможности прикоснуться к ней или увидеть хотя бы издалека, она ни капельки не страдала. Наоборот, счастливо устраивала свою жизнь, в то время как я утопал в тоске и от неизвестности лез на стену, не в силах найти ее.

Не снимая капюшона, я двигаюсь за ней поодаль, стараясь не терять из поля зрения. Мне интересно куда она так спешит в выходной. В художку? Очень похоже, судя по тубе за спиной.

Подойти ли к ней сейчас? Или вечером возле ее подъезда? Она, наверное, обомлеет от ужаса или начнет кричать. Возможно, побежит прочь.

Так ничего и не придумав, я молча преследую ничего не подозревающую девушку по пятам и просто наблюдаю.

Мои предположения оказываются неверными. Она не идет ни в какую художественную школу или пленэр.

Выйдя из переполненого вагона метро, она поднимается наверх и уверенно направляется к центральному фонтану, вокруг которого расположились прилипшие друг к другу парочки.

От большой деревянной кадки с раскинувшейся сиренью отлипает парень с гладко причесанными волосами и слишком радостно встречает ее. В его руках небольшой пестрый букет с разноцветными цветочками, и я сию секунду чувствую, как начинает кипеть и шуметь кровь в ушах.

Руки чешутся схватить прилизанного ублюдка за шею и размозжить ему голову о мраморный ярус весело булькающего фонтана. Колотить и колотить много раз, пока он не перестанет ей так интимно улыбаться, как будто она ему самый близкий человек на свете. Пока в принципе не перестанет дышать.

Я делаю шаг вперед, практически не скрываясь, но через миг застываю на месте, словно парализованный. Мой желудок обрывается куда-то вниз, в бесконечную глубокую пропасть.

Потому что моя Миша принимает букет со счастливым выражением на лице и смущенно улыбается, когда парень наклоняется и целует ее в губы. Те самые губы, которые я целовал.

От ярости, ревности и боли в груди в моих глазах темнеет. Легкие сжимает железными тисками, становится трудно дышать. Мне кажется в этот момент я окончательно рассыпаюсь на части, и вся былая надежда, что теплилась во мне и упрямо крепла, умирает за доли секунды.

Голова пустеет, а тело, наоборот, переполняет лютая тьма, готовая вырваться на свободу в любую минуту и поглотить все вокруг. Мне стоит огромных трудов держать себя в руках и не вмешиваться раньше времени.

Как самый поехавший сталкер я слежу за ними, наблюдая издалека. Сначала они прогуливаются по парку, держась за руки, словно влюбленные. Потом идут в кинотеатр и покупают билеты. Попкорн и газировку.

Мне хочется чтобы этот придурок оказался с изъяном. Пусть он будет каким-нибудь тухлым пополамщиком или стремным неуверенным в себе задротом. Пусть Миша в этот момент стоит и думает, как бы от него избавиться.

Но нет. Она смеется над его шутками, не вырывает руки и вообще выглядит жутко довольной жизнью. Он не допускает ошибок, ведет себя с ней обходительно, и вообще, кажется тем самым идеалом для девушки.

Холодный мрак окутывает свинцовым покрывалом еще больше, я перестаю понимать, что чувствую. Просто смотрю на них тяжелым взглядом, сжав руки в кулаки в кармане толстовки.

Они покупают билеты на средний ряд, я сажусь на самое дальнее место на последнем ряду. Оттуда мне прекрасно их видно. Миша смотрит на экран, энергично жует попкорн, и иногда они что-то шепчут друг другу на ухо, делясь впечатлениями от фильма. Я даже не соображаю что на экране. Конечно, мой взгляд устремлен только на эту парочку. В голове тысяча идей, как я превращу недоумка рядом с ней в мясо и как заставлю Мишу вернуться ко мне. Плевать какими способами.

После кинотеатра они снова гуляют по солнечном городу и держатся за руки, даже проклятая погода им благоволит. Я сгораю в собственном аду, бродя за ними тенью и по-мазохистски наблюдая за чужим счастьем.

Словно вспомнив кое-что, Миша снимает тубу с плеча и вытаскивает какой-то рисунок. Передает пареньку, и тот восхищенно замирает. Благодарит ее, качая головой, и я понимаю, что она сделала ему подарок. Готовила, рисовала что-то. Для него...

"Ты решил, что хочешь в подарок? Я могла бы нарисовать для тебя картину...".

От воспоминаний поднимается тошнота. Мне хочется ворваться в их ебаную идиллию и разорвать их обоих на куски. На лбу выступает испарина, и я прикрываю глаза, считая до десяти. Боже, как же меня выкручивает...

Они прощаются возле метро, он не идет ее провожать, но я все равно не уверен, что этот ублюдок не залезал ей в трусы.

От их прощального поцелуя желудок скручивается в тугой узел, но я не отворачиваюсь, даже когда он сует свой язык ей до самой глотки. Смотрю с абсолютно пустой головой, как ублюдок елозит у Миши во рту, обхватив руками тонкую талию и пробравшись пальцами под край футболки. Ее щеки краснеют, и она прячет смущенное лицо у него на груди.

Я не думал, что мне может быть хуже, чем в тот день у Загса.

Я не думал, что раскуроченное сердце можно мучить много-много раз.

Я не подозревал что переполненный болью сосуд можно наполнять еще и еще. Бесконечно.

Миша запрыгивает в вагон, а я в последний момент передумав, меняю направление и иду незримой тенью за парнем. Мне хочется утопить его в собственной луже крови, и я выжидаю момент, когда лучше это сделать.

**

55

Савва

Меня трясет и по-прежнему тошнит, когда я приближаюсь к нему слишком близко. Я мог бы задушить его голыми руками, сейчас я мог бы справиться с кем угодно, мне кажется, я впадаю в состояние аффекта. Иду за ним, практически не осознавая ничего вокруг. Механически передвигаю ногами, оплачиваю билет, еду в вагоне, встав поодаль.

Вместо сердца в груди черный обугленный камень, аура такая мрачная, что бабулек сдувает ветром с сидений, около которых я стою, приклеевшись к поручню.

С высоты своего роста я вижу, что Мишин ухажер строчит сообщение в мессенджере. Присовокупляет массу сердечек. Улыбается.

Ей пишет.

Светло-русые волосы растрепались, и он проводит по ним рукой, безуспешно пытаясь привести в порядок то, что раньше было гладко зачесано. В глазах застыло мечтательное выражение. Я не отрываю