Тормозной путь - Владимир Волков

все женские реакции на его действия, но у него создавалось впечатление, что она ожидает от него какой-то новизны, смутно понимая, какой именно. Как вариант он попробовал применить к ней массаж наиболее потаённых чувствительных точек, о которых знал только в теории и про себя такое считал находящимся на грани извращения. Однако этим он кое-чего добился, вызвав всплеск её чрезмерно активной реакции, когда она впала на несколько минут в отключённое состояние, после которого, придя в себя и спросив, что с ней было, приникла к нему с объятиями и заверениями в любви. В последующие ночи такая финальная часть была менее выраженной, и плюс ко всему его стало настораживать то, что, находясь с ним, она как-то изучающе поглядывает на других представителей мужского пола, как бы сравнивая их достоинства и недостатки. Сцены ревности в любом случае были бы бесполезны, и он продолжал принимать всю действительность в текущем состоянии, когда работа требует выполнения своих функций; в довершение ко всему получалось недовыполнение плана первого квартала, по которому требовалось представлять соответствующее разъяснение. С учётом наличия нового начальника автоуправления в перспективе вырисовывалась не очень приятная беседа.

Тем не менее апрельское солнце пригревало, улучшая настроение людей и мотивируя их на наступление чего-то лучшего. В один из выходных дней Люда захотела съездить в город, чтобы сделать кое-что из покупок. Где-то к середине дня они подъехали к центральному универмагу, там было много народа, и Люда возмутилась тем, что там трудно не только выбрать товар, но и протиснуться к отделу. Виктор повозил её по другим магазинам, но и там не было хорошего выбора, отчего они вынуждены были ехать обратно. При движении по городу она с недовольным видом спросила:

– Чего ради мы так ползём?

– Впереди что видишь?

– Ничего особенного, только перекрёсток.

– В светофоре какой свет горит?

– Красный.

– Тогда зачем спешить? Смотри, как надо всех обгонять.

Правая полоса перед перекрёстком была свободна, Виктор направил машину туда, и, как только в светофоре включился зелёный сигнал, их машина, миновав перекрёсток, ушла далеко вперёд, пока остальные только начали разгоняться. Люда была в раздражённом состоянии, которое могло пониматься как особенность периода её месячного цикла, и Виктор старался не докучать ей лишними вопросами. В пути он включил радио и настроил приёмник на станцию, передающую спокойную классическую музыку. Спустя некоторое время она начала крутить ручку настройки и остановилась на станции, передающей репортаж с какого-то футбольного матча. Виктора это стало раздражать, и он выключил приёмник. Она фыркнула и при подъезде к посёлку попросила его высадить её возле дома родителей, а самому ехать в общежитие.

Впервые за прошедшие месяцы Виктор ощутил дискомфорт от того, что в комнате он один. Люда не пришла к нему ни вечером, ни в следующий выходной день. В понедельник утром она появилась на своём рабочем месте, но ни в какие разговоры с Виктором не вступала и старалась избегать любого с ним диалога. Всё шло к тому, что намеченная через месяц их свадьба теперь вряд ли состоится. Утром следующего дня она зашла в его кабинет и положила на стол заявление на увольнение. Прочитав его, Виктор спросил:

– Отец в курсе?

– Не знаю.

Он оставил заявление на столе, только сказал:

– Сейчас я еду в автоуправление, после обеда вернусь, подпишу.

Проходя через приёмную, он ещё раз глянул на Люду, заметив в её руках небольшой тремор. Совещание в автоуправлении проходило в кабинете начальника, где директора предприятий были посажены на стулья, расположенные по периметру комнаты, примерно так же, как было и при прежнем руководстве. Стол и кресло начальника остались прежними, но сидящий в старом кресле новый руководитель, Геннадий Кузьмич, казался необыкновенно маленьким человеком. После того как представители всех низовых предприятий собрались, начальник начал своё выступление по итогам выполнения первого квартала текущего года, сосредоточив внимание на том, что ни одно предприятие не вышло на стопроцентное выполнение плана и что в дальнейшем он такого терпеть не будет. После этого он стал поочерёдно поднимать с мест каждого из присутствующих с требованиями объяснений о причинах допущенных недостатков и обещаний по их устранению. Подчинённые ему директора старались говорить достаточно корректно, однако речь начальника изобиловала ненормативной лексикой, чего при прежнем руководстве никогда не было. В русле текущих диалогов начальника с подчинёнными просматривался аргумент, что к тем, кто не хочет работать по-новому, будут приниматься карательные меры. Какие меры – никто не уточнял.

Наконец очередь подняться со стула дошла и до Виктора. Глядя в лежащий перед ним список, начальник произнёс:

– Теперь послушаем объяснение исполняющего обязанности директора Никольского ремонтно-транспортного предприятия, Бирюкова.

Виктор поднялся и начал говорить:

– Недовыполнение плана на три процента от запланированного объясняется задержкой поставки запчастей для ремонтной зоны в начале года, а также невозможностью интенсифицировать производственный процесс в связи с кадровым дефицитом рабочего персонала. Думаю, что во втором квартале можно будет компенсировать упущенное и добиться полного выполнения полугодового плана.

– Думаешь? Индюк тоже думал, да в суп попал. Что делать будешь?

– Реагировать. Через пять минут представлю своё решение.

– Ну давай, посмотрим.

Вот и подошёл тот момент, который Виктор держал в своём сознании длительное время. Он положил на колени свой уже поношенный дипломат, достал оттуда лист бумаги и написал заявление об увольнении по собственному желанию в связи с нежеланием терпеть оскорбления со стороны начальника автоуправления. Начальник в это время был занят проработкой следующего директора. Дождавшись паузы, Виктор встал и положил своё заявление на его стол. Не ожидавший такого поворота начальник оторвался от списка руководителей предприятий и прочитал заявление:

– Это что?

– Моя реакция на ваше оскорбление.

– Ты что, оскорбился?

– Разумеется. Кстати, кто позволил вам говорить мне «ты»?

– Знаешь что… Знаете что? Мы здесь не в бирюльки играем, а производственные дела решаем.

– В любом случае у вас нет права оскорблять людей.

– Ладно, посидите. Закончим совещание – потом разберёмся.

В кабинете воцарилась абсолютная тишина. Никто из присутствующих не ожидал услышать такое от своего коллеги. С меньшим энтузиазмом начальник выслушал объяснения оставшейся части директоров, после чего сказал, что все мы работаем на благо страны, и закрыл совещание. Все поднялись, но не спешили уходить. Виктор тоже поднялся и, чувствуя устремлённые к нему взгляды присутствующих, обратился к ним:

– Уважаемые коллеги, вы, наверное, больше здесь меня не увидите. Всем, кто меня морально поддержал, спасибо.

Ответная реакция последовала в виде чуть заметных кивков в его сторону, далее люди стали расходиться. Начальник сидел со сжатыми на столе кулаками. Виктор сел на стул напротив него