Дайсё-ян. Книга первая. - Лер

- Шарлотта, я же велел тебе больше не появляться в этом гадюшнике! Марш домой!

- Но, папа… - в наступившей тишине отвечает ему Чарли. - М-мы хотели кое о чём попросить…

Девушка заикается от волнения и страха, что хорошо видно по выражению её лица. Её отец бесцеремонно прерывает дочь.

- МЫ?! - что это за МЫ такие?!

- Мы, мистер Декстер, - вмешивается в разговор Майлз. - Я, и коллектив группы «Фристайл», в составе которого выступает ваша дочь. Дело в том, что…

- Вы сборище ублюдков, растлевающих мою дочь, а не коллектив! Ноги её больше здесь не будет! С дороги!

Мужчина спускается с лестницы, и решительным шагом подходит к своей непослушной дочери, на ходу расталкивая собравшихся.

- Что я сказал, собралась, и марш домой! Я плачу за тебя огромные деньги, чтобы ты училась в престижном колледже, а она по подвалам шляется, ногами дрыгает… Шлюха, как и твоя мать!

Чарли, при этих словах застывает на месте. Её отец, по-своему интерпретировав её поведение, с силой хватает дочь за волосы, и тянет за собой, в сторону выхода. Полный боли и отчаяния крик девушки растворяется в тишине.

Никто из присутствующих никак не пытается вмешаться, молча наблюдая за творящимся беспределом. Никто, кроме новенькой со скейтбордом в руках. Которая, оказывается ближе всех к виновнику переполоха.

- Дядь, отпусти её. По-хорошему прошу, - цедит сквозь зубы ЮнМи, преграждая ему дорогу.

«Дядь» переводит взгляд на вплотную приблизившуюся к нему девушку…, и наотмашь бьёт её ладонью по лицу. Только, вместо мягкой щеки, на пути его руки оказывается ребро доски для скейтборда. Раздаётся хруст кости, за которым, наступает очередь вопить от боли любителя рукоприкладства.

ЮнМи же, перехватив доску поудобнее, со всей силы опускает её плоскость на голову мужика, отправляя того в нокаут, и даря забвение.

- Я же просила, по-хорошему, - рассматривая доску, спокойно произносит ЮнМи.

К счастью, скейтборд не получает никаких видимых повреждений.

Девушка переводит взгляд на лежащего без сознания мужика, и его дочь, от ужаса прикрывшую ладонью рот. Подумав, добавляет:

- Вызовите кто-нибудь скорую, человеку плохо.

Нью-Йорк. Четверг, после полудня. 88-й участок полиции. ЮнМи.

Я, снова в тюрьме. На этот раз в американской. Сижу за решёткой, никого не трогаю, перевоспитываюсь… Наверное. Правда, про тюрьму - это я слегка преувеличиваю. Обычный обезьянник в полицейском участке, куда меня посадили после взятия показаний и оформления. В общем, как говаривал один известный персонаж, пока дело «шьют».

«Ну, вот зачем я в парк сунулся? Нехорошее место. Гулял бы себе по Бродвею, который в пяти минутах ходьбы от Машиного дома, афиши разглядывал. Нет, потянуло лесным воздухом подышать. Сначала, роллер этот! Угораздило же его, именно на меня свалиться! Сколько раз себе твердил: «Серёга, берегись блондинок и роллеров!» Потом, мальчишка-скейтбордист, с которого весь сыр-бор и завертелся. В итоге, я угодил на «баттл» уличных танцоров. Не просто угодил - оказался участником. Как говорится: «любопытство сгубило кошку». И чуть не сгубило Юркина. Хотя…»

Оглядываюсь по сторонам. Камера, метров пять в длину и столько же в ширину. Почти комната в «Хрущёвке». Только, в отличие от квартиры, соседи не радуют. Напротив меня, на вытянувшихся вдоль стен скамейках, восседает парочка, потрёпанных жизнью, представительниц древнейшей профессии. Которые, с момента как меня завели в камеру, откровенно «зыркают» в мою сторону. До мурашек.

«Они что, за конкурентку меня принимают? Пфф!»

Ложусь на скамейку, вытягиваясь во весь рост, закрываю глаза. Кормить будут вечером, так что, можно поспать.

«Ох уж эти мне танцы!» - роится ворох мыслей в голове, не давая покоя. - «Ну, толкнул случайно местную звезду «балета», с кем не бывает? Надо было извиниться, да тихо слинять. Но Юркин, как всегда, стремится непонятно что и кому доказать» - думаю я, ворочаясь на узкой скамье, - «Так ведь, получилось достойно. Не забыло тело как надо двигаться. Пусть, со скрипом и стонами, но местный задавака был мною практически посрамлён.

А дальше, разошёлся я, что-то. С лавочником нехорошо получилось. Надо будет разыскать его в парке, компенсацию выплатить. А то, подтянут статью за хулиганство, на пятнадцать суток уеду. Вдобавок к возможному сроку за побои. Хм… А ведь, наверняка, подтянут. Я бы, на месте продавца, заяву накатал на вандала, с подробным описанием хулиганки. А дальше, дело техники. Начнут по базам совпадения внешности искать, тут и всплывёт моя несдержанность. Благо для копов, скейтборд в деле тоже фигурирует. Зацепочка.

Мда…, попадос. Не светит мне свобода»

«Фристайл. Всё дело в нём» - перескакивает мысль на моих случайных знакомых.

Стоило мне услышать знакомое название, как сорвался, решив, что это судьба, предварительно, повторно подкинувшая, сегодня утром, печатку под ноги. Словно намёк - не забывай, с чего всё началось.

А ребята мне понравились. Сначала. Не без тараканов, но у кого их нет?

«Выступают, имеют награды. Есть цель! К тому же, некоторые из них наверняка в чём-то талантливы, отдельно. Столько материала для работы! Причём, обоюдно!» - представляю, как Нора будет меня учить уличным танцам, и усмехаюсь в полголоса. Сквозь сомкнутые веки, кожей чувствую, направленные в свою сторону, колючие взгляды сокамерниц.

Ещё одна неприятность. Во время ареста вскрылась моя фобия к соприкосновениям, открытыми участками тела. Вышло очень не очень, да ещё, при свидетелях, но совладать с организмом я был не в состоянии. Хорошо, в полицейском участке отнеслись с пониманием, не стали повторно хватать за руки. Поверили офицеру, на форме которого красовались характерные следы моей реакции на попытку застегнуть наручники на запястьях. К счастью, копы быстро выудили из базы нужные сведения о нападении на меня в парке, накануне. И мой рассказ, о приобретённой таким образом фобии, зазвучал достовернее. Обещали показать ЮнМи психиатру. Заботливые, какие…

Личность они мою установили - это факт. Но, без документов, подтверждающих что я - это я, передавать меня службе опеки они не хотят. Забавно. А ещё забавнее, что я не могу воспользоваться правом на телефонный звонок. Так как, не знаю номеров никого из тех, кто в состоянии вытащить меня из тюрьмы. Разве что, Тома с Арни, чьи номера остались на салфетке, валяющейся на столе, в моей комнате, привлечь. Попросить кого-нибудь из них оповестить Лёху. А он что сделает? Позвонит Маше, которая сейчас за тридевять земель находится? Толку? Внесёт