Государство и право. Как развивалась наша страна с IX до XX века - Павел Владимирович Крашенинников

Свою богатейшую библиотеку оставил Московскому коммерческому институту. На часть капитала, завещанного Казанскому университету, весной 1913 года была учреждена стипендия его имени[1043].

По поводу причины смерти и захоронения Г. Ф. Шершеневича можно встретить разные высказывания. Мы точно и определенно можем сказать, что Габриэль Феликсович похоронен на Новом Донском кладбище Москвы[1044] рядом с могилой своего друга и соратника Сергея Андреевича Муромцева.

В правовой науке Габриэль Феликсович Шершеневич прошел путь от изучения торгового права к анализу права гражданского. Стремясь включить проблемы развития частного права в более широкий контекст социокультурных процессов в России того времени, он обратился к теории права и государства, а затем и вовсе вышел за пределы чисто юридической науки: в поле его зрения попали философия права и социология.

Мы уже отмечали кумулятивный эффект расширения круга общения с российскими мыслителями и деятелями культуры в Санкт-Петербурге и Москве, который значительно увеличил интеллектуальные возможности Шершеневича. Немалую роль сыграл срок заключения в «Таганке», предоставивший Габриэлю Феликсовичу возможность в тишине одиночной камеры еще раз переосмыслить достигнутые результаты. Новые работы середины нулевых годов ХХ века демонстрируют совершенно иной уровень понимания роли права в системе социальных и культурных процессов в российском обществе.

Базируясь на глубочайшем знании права, имея опыт самого непосредственного участия в избирательном, законотворческом и уголовном процессах, Шершеневич рассматривает право с разных сторон и приходит к удивительным результатам, важным как в то время, так и сейчас.

4. Лев Иосифович Петражицкий

Лев Иосифович Петражицкий прожил удивительную, богатую непростыми событиями жизнь. Его учения, идеи, гениальные догадки надолго пережили самого́ выдающегося мыслителя и продолжают свое развитие в работах его учеников и последователей в наши дни во всем мире.

Столкновения идеальных представлений о жизни с ее грубой прозой нередко заканчиваются трагически. Именно это произошло со Львом (Леоном) Петражицким, что заставляет нас по-особому взглянуть на его богатейшее творческое наследие.

Лев (Леон) Петражицкий родился 13 апреля 1867 года в селе Колонтаево Витебской губернии в польской дворянской семье. Отец, Иосиф Васильевич, работал главным управляющим поместья Бешенковичи Борисовского уезда, принадлежавшего графу Хрептовичу. Мать, Розалия Михайловна, из дворян, в девичестве Чарноцкая. Родители Леона подозревались в поддержке Польского восстания: Иосиф Васильевич несколько лет пробыл в Витебской тюрьме (1863–1865), после освобождения скончался. Петражицкий воспитывался бабушкой Жозефиной и тетками. В доме читали вслух книги на французском языке, и Леон быстро его освоил. Поскольку и дед, и отец Леона умерли, а дядья с ними не жили, мальчик вырос в женском обществе. Сверстников в его окружении тоже не было. Единственным мужчиной среди близких родственников, с которыми он общался, был старший брат. Друзьями стали птицы и домашние собаки[1045].

После окончания Витебской гимназии (1885) Леон поступил в Киевский императорский университет Святого Владимира. В анкетах и для окружающих он уже Лев – Лев Иосифович Петражицкий.

Вслед за старшим братом Северином первоначально Петражицкий учился на медицинском факультете Киевского университета, затем перешел на юридический, но знания по медицине, как мы увидим далее, не пропали даром. Кстати, Северин Иосифович Петражицкий стал известным врачом в Киеве[1046].

В годы учебы праву Лев перевел на русский язык «Систему римского гражданского права» Барона, и этот перевод стал своего рода учебником для многих поколений студентов-юристов.

По окончании университета Петражицкий был направлен на стажировку в Берлинский и Гейдельбергский университеты. В Германии он опубликовал две крупные работы – «Распределение дотальных плодов», развивающее учение римского права о доходах, и «Введение в науку политики права», посвященное проекту Гражданского уложения Германской империи[1047].

В 1896 году Петражицкий защитил магистерскую диссертацию по римскому праву и начал преподавать в Киевском университете. В 1897 году Лев Иосифович стал приват-доцентом, а после защиты докторской диссертации (1898) – ординарным профессором права в Санкт-Петербургском университете, возглавив кафедру энциклопедии и философии права. Он сменил на этом посту старшего коллегу – одного из корифеев общей теории права Н. М. Коркунова, который, кроме прочего, утверждал, что «в психике человека видел глубинные основы права и власти»[1048]. С 1905 по 1906 годы Петражицкий был деканом юридического факультета.

Лев Иосифович был активным участником дискуссии о правопонимании, бушевавшей среди правоведов того времени. Из многочисленных типов аргументации – самоочевидность выдвигаемых положений, практическое значение предлагаемого подхода, авторитетные мнения выдающихся ученых, этимология слова «право» и т. п. – он выбрал критику несовершенства конкурирующих теорий, хотя наличие у какой-либо теории серьезных недостатков, вообще говоря, не доказывает достоинства другой теории.

Основной пафос учения Петражицкого заключается в отрицании всех известных к тому времени определений права, как то: «веления» в виде государственных принудительных норм (этатистский позитивизм); защита и разделение прав и интересов граждан путем опять же принудительных норм, исходящих от государства (социологический позитивизм); «общая воля» участников общения, заключающих «общественный договор» (естественно-правовая теория); метафизические (иррациональные) подходы к описанию права, а также всевозможных комбинаций этих определений[1049].

Среди тех, чьи учения он опровергает, есть и представители российского социологического направления в праве: его соратник по политической деятельности С. А. Муромцев, а также упоминавшийся ранее Н. М. Коркунов.

Лев Иосифович рискнул рассмотреть право как результат эмоционального постижения мира. Для Петражицкого правовая реальность существует только в субъективном сознании индивида, который атрибутирует права и обязанности другим, а не в какой-то объективной реальности «где-то там»[1050]. В своих исследованиях он опирался на логику, юриспруденцию и психологию. К моменту начала этого отважного предприятия Лев Иосифович уже снискал себе славу незаурядного ученого-правоведа.

С юриспруденцией и логикой дела у Петражицкого обстояли как нельзя лучше. А вот что касается психологии, эта дисциплина в то время делала еще только первые шаги. По мнению известного американского философа и психолога Уильяма Джемса (1842–1910), психология была не наукой, а всего лишь «надеждой на науку». Собственно, и в наше время психология представляет собой нечто среднее между наукой и паранаукой. До сих пор нет общего мнения психологов, что же представляет объект этой дисциплины – тело или душа. Она сочетает в себе как естественнонаучное начало (физиология, медицина), так и гуманитарное, порой граничащее с эзотерическими исканиями.

На рубеже XIX–XX веков уже существовали работы И. М. Сеченова, И. П. Павлова и В. М. Бехтерева по физиологии высшей нервной деятельности, а также работы З. Фрейда. Но это были только наброски будущей дисциплины. Это никак не смутило Льва Иосифовича. В стиле древнегреческих софистов он решил ввиду отсутствия психологии