Царь собственной персоной - Роман Баданин

Чтобы запутать наблюдателей, обоих преемников сделали «первыми вице-премьерами правительства» — как бы анекдотично это ни звучало. Держать нейтралитет должны были и государственные СМИ — освещая работу преемников, они подчеркнуто уделяли им примерно равное эфирное время.

Неопределенность — благодатный период для интриг и выяснения отношений. В первой половине 2006 года чекисты принесли Путину важное донесение: они записали на пленку частную беседу необычной по составу группы высокопоставленных чиновников. Там были глава правительства Михаил Фрадков, которого называли «техническим» премьером, то есть лишенным политических амбиций и перспектив, могущественный генпрокурор Владимир Устинов, организовавший уже упомянутое «дело ЮКОСа», популярный в народе мэр Москвы Юрий Лужков и уже знакомый нам Игорь Сечин, на тот момент замглавы президентской администрации. О чем говорили эти столь разные люди? На записях они позволяли себе обсуждать будущее после Путина и даже допускали мысль, что преемником может стать не Иванов или Медведев, а кто-то из них127. Как рассказывает один из наших собеседников, больше других о себе мнил генпрокурор Устинов — в частных беседах он давал понять, что потянул бы роль преемника.

Путину такое понравиться не могло. Вероятно, он на всю жизнь запомнил, как предшественник Устинова на посту главного прокурора, Юрий Скуратов, чуть не покончил с его собственной карьерой, да и с карьерой президента Бориса Ельцина. Тем более прокуратура имела тогда колоссальные полномочия, осуществляя одновременно и следствие, и надзор за ним. Так что Путин решил действовать. Получив донесение, президент немедленно уволил Устинова (шокированной публике все объяснили «собственным желанием» генпрокурора) и после некоторой паузы перевел того на малозначимый пост министра юстиции (а занимавшего этот пост Юрия Чайку, одного из 12 «афонцев», сделал генпрокурором вместо Устинова). На этом Путин как будто успокоился, но ненадолго. Год спустя, прямо перед выборами, он на всякий случай обезоружит прокуратуру, выделив из нее Следственный комитет, начальником которого назначит своего однокурсника по Ленинградскому университету, суперлояльного Александра Бастрыкина по прозвищу «Староста». Тогда же Путин избавится и от второго участника «банды четырех» — он уволит Фрадкова с поста премьера. Казалось бы, уволить «технического» премьера — пустяковое дело. Однако следует учитывать, что Путин и Фрадков неплохо знают друг друга вне работы и президент даже был кое-чем обязан тогдашнему премьер-министру. Дело в том, что Фрадков с незапамятных пор знаком с близким путинским кругом. Например, еще в начале 80-х он работал вместе с Якуниным в советском комитете по внешним связям при совете министров — вероятно, обоих прикомандировали туда из КГБ. Потом эта связь не исчезла: рассказывают, что в 90-х еще никому не известный Путин, приезжая в Москву, даже останавливался на ночлег у Фрадкова, сделавшего карьеру в правительстве128. Так что президент высек за непослушание своего если не друга, то хорошего знакомого.

Увольнение председателя правительства давало Путину шанс разрешить и главную интригу — назначить руководителем кабинета кого-то из преемников. Но нет. В сентябре 2007 года на место премьера он назначает 65-летнего Виктора Зубкова — это очередной «питерский» и член того же дачного кооператива «Озеро»129, о котором мы много рассказывали в начале книги. Многие обескуражены: до выборов остается полгода, неужели президентом станет Зубков, пожилой номенклатурщик с одинаково унылыми лицом, биографией и взглядами?

Неопределенность затягивается и приводит к новой склоке. В октябре 2007 года Виктор Черкесов, соратник Путина по КГБ и ФСБ, «афонец» и, как мы помним, графоман, опять берет в руки перо. В тот момент Черкесов возглавлял Госнаркоконтроль (или ФСКН), влиятельное силовое ведомство, созданное Путиным в начале правления как будто специально для старого товарища. Колонка, опубликованная Черкесовым в газете «Коммерсант», называлась «Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев»130. В статье Черкесов признавался, что в России развернулась «война внутри чекистского сообщества». Руководители ФСБ, писал Черкесов, занимаются бизнесом, они превратились из «воинов» в «торговцев». Это разъедает корпорацию чекистов — они, по мнению Черкесова, удержали Россию от краха в 90-х, но теперь страна вновь на пороге больших проблем. Если коротко, то статья предназначалась всего одному читателю — Владимиру Путину. Дело было вот в чем.

Еще на заре путинского правления, в 2000 году, детективы начали расследовать деятельность крупнейших на тот момент мебельных магазинов в России — «Три кита» и «Гранд». Следствие подозревало, что там продается мебель, ввезенная в страну контрабандой. Скоро выяснилось, что к деятельности магазинов, а стало быть, и к контрабанде могли быть причастны высшие офицеры ФСБ, включая тех, что работали лично с Путиным в ГДР, — именно из Германии главным образом и ввозилась мебель. Как выяснили журналисты, в деле упоминался и сам Путин — он якобы встречался с владельцем «Трех китов»131. В результате дело затормозили, а репрессии, наоборот, обрушились на тех, кто его расследовал. В 2003 году, когда Путин пошел на первые перевыборы, дело «Трех китов» опять стало актуально. Журналист и депутат от демократических сил Юрий Щекочихин начал новое расследование мебельной контрабанды. И был, как мы помним, убит тем же изощренно жестоким образом, что и Роман Цепов с Александром Литвиненко. Потом наступил 2007 год, время очередных выборов президента. Делу «Трех китов», видимо, суждено было возникать из небытия всякий раз, когда россияне голосуют за Путина или его преемника. И всякий раз эта история оставляла после себя самые разрушительные последствия. Осенью 2007-го сотрудники ФСБ задержали и на два года упекли за решетку Александра Бульбова, ближайшего подчиненного Черкесова в Госнаркоконтроле. Бульбов ранее участвовал в расследовании дела «Трех китов» — считается, что он отвечал за прослушку офицеров ФСБ, вовлеченных в контрабанду.

Черкесов не мог стерпеть ареста своего человека и пошел в эпистолярную атаку. «Он мог быть каким угодно, но не был коммерсантом», — говорит о Черкесове его знакомый, и это, вероятно, правда132. Он один из немногих «чекистов», которые за время близости к Путину не обрели несметного богатства, долей в компаниях, дворцов и офшорных счетов. В своей статье Черкесов не назвал ни одной фамилии, но всякому было понятно, что он жалуется на ближайшего к президенту «чекиста», Николая Патрушева, директора ФСБ, многолетнего советника Путина, о котором мы еще не раз будем говорить в последующих главах.

Путин статью прочел. И даже прокомментировал, что большая редкость — как правило, российский президент на людях не обсуждает скандалы в своем окружении. Из комментария Путина выходило, что Черкесов сильно ошибся, вынеся на публику вопросы, которые выносить не следовало. «Он был буквально раздавлен, с того времени у него начались проблемы со