Пропагандистский дискурс в условиях цифровизации - Коллектив авторов

три уровня: уровень информации, уровень влияния и уровень взаимодействия. На информационном уровне цель распространения политического контента – количество информированных людей, этот показатель измеряется охватом. На уровне влияния цель политической кампании связана с вовлечением людей в дискуссии. Последний уровень оценивается по долговечности созданных коммуникаций – как долго эта вовлеченность сохраняется в группах социальных сетей. Таким образом, проблема изучения уровня вовлеченности важна для всех политических процессов и считается ключевой для пропагандистской коммуникации.

Авторы настоящей монографии разработали оригинальную модель измерения эффективности пропаганды в социальных сетях. Оригинальность модели состоит в следующем: как правило, публикации российских ученых, посвященные проблемам пропаганды и пропагандистского влияния, носят общетеоретический характер; предлагаемая же модель, фиксируя, что в условиях цифрового общества социальные сети становятся едва ли не главными коммуникационными площадками, в центр внимания ставит релевантный инструментарий определения эффективности пропаганды.

Важнейшая задача, положенная в основу оценки эффективности пропагандистского воздействия, – замер охвата передаваемого контента. Ранее, анализируя материалы традиционных СМИ, американский исследователь Дж. Мартин утверждал, что для пропаганды ключевым критерием эффективности является количество людей, подвергнутых воздействию. Сегодня, с учетом активности пользователей в социальных сетях, исследователи предлагают считать это количество с помощью формулы охвата аудитории[284]:

где d – общее число подписчиков, а m – количество просмотров публикации.

Не менее важным фактором для определения эффективности воздействия пропагандистского сообщения на получателя является его вовлеченность, которая позволяет понять, насколько были убедительны полученные послания и удалось ли пропагандисту привлечь внимание пользователя. Для рассмотрения вовлеченности предлагается формула, где в качестве ее основной составляющей выбирается репост как главный показатель вовлеченности пользователя в дискуссию (среднестатистические пользователи делают репосты реже, оставляя гораздо чаще комментарии или лайки). Отсюда допустимо вдвое увеличить его удельный вес. Вторым по степени вовлеченности будет комментарий, так как он требует от пользователя больше времени и интеллектуальных затрат, чем лайк. На третьем месте в рейтинге вовлеченности стоит количество лайков – этот общий показатель будет соответственно снижаться вдвое, чтобы уменьшить его удельный вес в общем результате.

В итоге мы приходим к формуле:

где ERP – индекс вовлеченности, w – количество репостов конкретного поста, q – количество комментариев под одним конкретным постом, l – количество лайков под определенным постом, s – количество подписчиков.

Для получения корректного вывода необходимо сравнить динамику индекса активности и охвата в рамках нескольких публикаций одного сообщества по одной тематике, а также сопоставить активность с постами, которые не были идентифицированы как пропаганда. На основе полученных результатов уже можно будет сделать вывод о том, насколько пропаганда является эффективной в том или ином сообществе.

Резюмируем. Политические коммуникации за последние десятилетия пережили серьезные трансформации, одной из причин которых стало распространение социальных сетей. В частности, в цифровое пространство переместилось распространение пропаганды, при этом изменилась сама система передачи информации: теперь адресанта вычислить все сложнее, так как каждый пользователь может стать отправителем понравившейся ему информации.

Подобные изменения привели к разным по направленности тенденциям, как к положительным – стало легче отследить общее количество получивших сообщение, так и к сложностям – не всегда можно провести корреляцию между вовлеченностью в онлайн-коммуникации и действиями в офлайн-пространстве.

Серьезная проблема заключается и в том, что пользователи могут сообщать неверные данные о своем возрасте и половой принадлежности, тем самым искажая общую статистическую картину. В связи с этим перед исследователями встает задача: как в сложившейся ситуации повысить адекватность измерения эффективности пропагандистского влияния. Важно также понять, какую форму онлайн-коммуникации считать ключевой и оценивать выше.

По нашему мнению, для решения поставленных задач оптимальными являются маркетинговые инструменты, поскольку именно они помогают отследить индекс вовлеченности и охват – эти критерии наиболее часто рассматриваются как объективные составляющие успеха донесения пропаганды до аудитории. Нынешние пропагандисты хотят не только донести информацию до получателей, но и анализируют ответы на опубликованные видео или тексты; они могут использовать гибридные аккаунты и троллей, создавая видимость отклика на то или иное сообщение, чтобы получатель задумался над тем, какой позиции он придерживается (см. параграф 1.3). Вовлечь пользователя в дискуссию, переубедить или поддержать его в «правильной» (то есть выгодной субъекту пропагандистского воздействия) точке зрения – вот основная цель пропагандиста. В такой ситуации существующий маркетинговый инструментарий для расчета вовлеченности пользователей является оптимальным решением для изучения и пропагандистского контента. Учитывая, что сегодня в оценке коммуникаций на первый план выходит именно вовлеченность пользователей и их участие в пропагандистской коммуникации, этот подход, скорее всего, сохранит свою актуальность в ближайшие годы.

3.4. Экспертиза пропагандистских сетевых материалов

Важным и актуальным направлением экспертизы пропагандистских материалов в медиасреде является исследование медиатекстов с признаками экстремизма и терроризма. Призывы и побуждения в таких текстах носят далеко не безобидный характер.

Экстремизм и терроризм стали одним из самых опасных вызовов человечеству. Терроризм как историческое и общественное явление существует уже многие столетия[285]. Появляются новые формы международного экстремизма и терроризма, что усложняет борьбу с этими явлениями[286]. С появлением новых информационных систем в конце XX в. противодействие идеологии экстремизма становится одной из основ ключевых задач препятствия для вербовки в ряды экстремистских организаций новых членов.

Необходимость экспертной оценки пропагандистских материалов обусловлена и принятием за последние годы ряда законов и документов, направленных на противодействие экстремизму и терроризму, таких как Концепция противодействия терроризму в Российской Федерации, утвержденная Президентом Российской Федерации 05.10.2009; Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации, утвержденная Президентом Российской Федерации 28.11.2014 № Пр-2753; Федеральный закон от 28.12.2010 № 390-ФЗ «О безопасности».

Пропаганда как средство распространения идей нередко рассматривается специалистами как способ формирования у широких масс населения определенных взглядов[287]. В последние годы стало намного сложнее изучать информационные материалы, размещаемые в Интернете, на бумажных носителях, а также стендовую и иную информацию с проявлениями экстремистской идеологии. Выявление содержащихся в некоторых текстах экстремистских элементов пропаганды, ее видов, форм затруднительно. Перед экспертами ставится задача выявления признаков присутствия/отсутствия в пропагандистских текстах экстремистских взглядов. Задачу усложняет цифровая трансформация пропагандистского дискурса, имеющего тенденцию к неограниченному расширению содержания и, как следствие, вовлечение все большей аудитории в ее обсуждение. Значимость экспертной оценки пропагандистских материалов возрастает, поскольку в силу указанных причин увеличивается деструктивное воздействие таких текстов.

С одной стороны, в современной научной практике формируется комплексный подход к изучению пропагандистских материалов, с другой – многообразие информационных предложений и разноликость участников коммуникационного процесса не позволяют в достаточной мере идентифицировать пропагандистские произведения как экстремистские, что требует поиска новых средств и