Русские черносотенные баши-бузуки - Василий Иванович Немирович-Данченко

этот участок, мы все хорошо знаем. Кто заправлял этим <участком>, какого сорта люди: мы видим сейчас по ужасам, которые если не прямо создаются участком. то спокойно им терпятся, свободно допускаются.

Так было десятки лет. Правящий участок, подбирал себе только людей „участкового“ духа. Был постоянный своего рода естественный отбор. Все, что не терпело участка, не терпелось участком. Не допускалось ни ко власти, ни к иному какому-либо влиянию на жизнь. И, на оборот, любовно принималось, поощрялось, быстро шло в гору все, что жило интересами не народа, а участкового благополучия. О России вместо былого изречения: „Там русский дух, там Русью пахнет“, можно было только с грустью говорить:

Там участковый дух,

Там полицейским пахнет.

И вдруг всему этому благополучно не России, а „участка“, — конец. То был везде участок. И в школе участок. И в духовном ведомстве участок. И в правительстве участок. А тут вдруг весь „участок“ собираются отправить в участок, отдают его на суд истории, выкидывают за борт жизни. Что ж; делать участковым душам.? Куда они пригодны, когда Россия перестанет быть участком? И тут у вершин участка создается дьявольский замысел.

„Пришли новые люди с новыми началами. Хотят новыми силами строить новую жизнь. Непригодность участка стала всем очевидною. Сделаем снова участок необходимым. Подымем такую бучу, заварим такую кутерьму. так взбаламутим самую глубину дна, расшевелим всю грязь и типу, что страшно станет всем. Схватятся все в ужасе за голову. Придут в отчаяние, а мы тогда выступим в роли „спасителя“, возьмем в свои руки власть. зальем свободу кровью народа и снова обратим Россию в участок, и царству нашему не будет конца.“

Таков дьявольский замысел вершин былого российского участка, устраненных ныне от влияния на судьбы родины. Темные силы этих вершин отстраняются, но они не мирятся. Они надеются на возврат. Они борются. Но как темные силы, они и борются в темную. темными средствами. Темным „подстрекательством“ темного народа на темные дела. Дьявольская тьма. Потому она и стояла всегда за тьму народа. Не пускала народ к учению. Держала его во тьме невежества.

Но напрасно носители тьмы мечтают о возврате темного царства участка на Руси. Во-первых, слишком ничтожны они. бездарны сами по себе. Бессильны бороться против пробужденного уже сознания народа. Во-вторых, и вообще никакие силы не в состоянии уже вернуть Россию в участок. Царство участка рухнуло без возврата. И безумие думать, что оно может вернуться.

Я. Усмович.

„Русское Слово“ 24 октября 1905 г., № 279.

ПОД ЗВУКИ ГИМНА

Чем больше выясняются подробности погромов, произошедших в различных городах России, нем более обрисовывается их полное однообразие, почти тожественность, точно невидимая рука кровавого дирижера заправляла в нем этим планом человеческих боен и разрушений.

Картина везде одна и та же. После торжественно-ликующих и радостно-возбужденных манифестаций, „красных“, под флаги которых становились все сторонники „свобод“, организовывались контр-манифестации, с белыми или трехцветными флагами, причем манифестанты неизменно шли с портретами Государя и пели „Боже, Царя храни!“.

Во многих городах к таким манифестантами выходили губернаторы, и архиереи, одни с патриотическими речами, другие с благословениями. И немедленно вслед за этими актами светской и духовной власти начинались погромы и убийства.

Таким образом, банды черных сотен прикрывали свои планы убийства и грабежа портретами Государя, религиозными обрядами и патриотическим пением и немедленно же переходили к кровавым потехам над населением, при полному бездействии высших властей, полиции и войск.

Что думали администраторы, когда они давали волю разнузданным инстинктам темной массы и в вознаграждение за ее лживый патриотизм предавали потоку и разграблению население? Думали этим укрепить принцип монархии?..

Но разве укрепится в населении сознание монархического принципа, если он соединен с бесшабашным разгулом, по колено в крови, среди огня пожаров и чада грабежа? Разве останется в населении непоколебимое убеждение, что достаточно вооружиться портретом и петь гимн, чтобы получить право безнаказанно разрушать порядок, уничтожать людей и имущество? Разве это, наконец, не грозит серьезною, роковою опасностью для монархии, раз ею в глазах населения санкционируется средневековое варварство?

Несомненно, что таким путем только, роется яма тому, что защищали тщетно губернские помпадуры, в надежде лишний раз отличиться перед Петербургом.

Этот самоубийственный план мог возникнуть только в головах потерявших рассудок помпадуров!

Пусть вновь воцарится анархия, пусть мыслимая лишь во сне реакционеров диктатура покроет страну сетью эшафотов, — все равно: не кровью и не разрушением во имя принципов абсолютизма установится в конце концов порядок в стране. Ее или совсем не будет, или она будет жить в правовом порядке.

Желающие сохранить монархию, должны прийти в ужас от этих фактов и с негодованием громко и публично заклеймить тех, кто спою кровожадную преступность прикрывает дорогими для правительства принципами и символами.

О.

„Наша Жизнь“ 11 ноября 1905 г. № 331.

ЖЕЛАНИЕ

В нашем солнце силы мало:

Плохо светит нам оно.

Если б два их засияло,

Мы узнали бы давно:

Чем мы были, что мы будем,

Для чего мы здесь живем,

Что возьмем и что забудем,

Если в вечность перейдем...