Политические сочинения. Том III. История политических институтов - Герберт Спенсер

ослабления рабства, но исследование фактов показывает, что оно возникает иным путем. До тех пор, пока первоначальные трибы во взаимной борьбе за существование увеличиваются одна на счет другой посредством присвоения себе отдельных индивидуумов, которых им удается взять в плен, – они образуют у себя класс абсолютных рабов; образование класса крепостных людей, класса значительно высшего и имеющего определенное социальное положение (status), сопровождает те более поздние и более широкие процессы роста, при которых одно общество присоединяет к себе другое в целом его составе. Крепостное состояние возникает вместе с завоеванием и присоединением целых областей.

Между тем как одно обнаруживается тем, что пленники отрываются от их домов, при другом покоренный народ продолжает жить в своих домах. Томсон замечает, что «между новозеландцами трибы становятся номинальными рабами, когда завоеватели оставляют их на их обычном месте пребывания под условием уплаты известной дани съестными припасами и пр.», – положение, в котором можно видеть зарождение подобных учреждений в соединившихся обществах. О правительстве Сандвичевых островов[51], когда оно впервые было узнано и состояло по описаниям из короля и непокорных вождей – усмиренных им лишь относительно в недавнее время, – Эллис пишет: «Народ вообще рассматривается как прикрепленный в земле и переходящий вместе с нею от одного вождя к другому». Раньше последних перемен на островах Фиджи там существовали порабощенные области, о населении которых мы читаем, что оно обязано было снабжать дома своих господ «ежедневно съестными припасами, строить их и держать в исправности». Хотя степень зависимости населения, порабощенного подобным образом, чрезвычайно различна, – начиная с крайней степени, при которой, как на острове Фиджи, порабощенный может подлежать съедению в случае надобности, и до другой – при которой с него требуется лишь определенное количество произведений или труда, однако во всяком случае везде порабощение этого рода сходно в том отношении, что народ остается на своем первобытном месте пребывания. Есть много причин думать, что и крепостная зависимость в Европе образовалась подобным же путем. В Греции, на острове Крите, после покорения его дорийцами[52], образовалось вассальное народонаселение, частью, кажется, из туземцев острова, частью из предшествовавших завоевателей; причем первые стали крепостными, прикрепленными к земле государственной и личной, вторые же сделались платящими дань собственниками земли.

И в Спарте подобные же отношения возникли из подобных же причин; в ней были гелоты, жившие на землях своих господ, спартанцев, и обрабатывающие эти земли, и кроме того, периэки (или лакедемоняне), составлявшие, вероятно, высший класс населения перед вторжением дорийцев. Точно то же было и в греческих колониях, основанных позже, как, например, в Сиракузах[53], где аборигены страны сделались крепостными. Подобное же было и в более позднее время и в более близких нам местностях. Когда Галлия была наводнена римлянами и потом, когда романизированная Галлия была покорена франками, в ней произошло небольшое перемещение прежних земледельцев, но они только упали в сравнительно низшее положение, именно в низшее политическое положение, а по мнению Гизо, и на более низкую ступень в промышленном отношении. Наша собственная страна представляет также подходящие примеры. «В древней Британии, как пишет Гирсон, вероятно, существовали закрепощенные деревни, населенные родственными, но покоренными племенами, первоначально владевшими землею». К тем же самым выводам приводят нас и наиболее достойные доверия сказания, дошедшие от древних времен Англии и Нормандии. Профессор Стеббс говорит: «Керл (caorl)[54] имел право на общественные земли своего городского округа. Его латинское имя villanus (гражданин) было символом свободы, но его привилегии были связаны с землею; и когда норманский лорд завладевал землей, он овладевал вместе с нею и вилленами. Однако виллен еще удерживал свои древние привилегии, свой дом, свою землю, свои права на лес и на сено; земли лорда нуждались для обработки в его услугах, и лорд из чувства собственного интереса оказывал ему некоторого рода покровительство наравне с тем, которое доставалось на долю лошади или вола». Такое же значение имеют и следующие строки из Иннеса: «Я говорил, что между обитателями Гренджа[55] на самой низкой ступени стоял керл, бонд, серф, или виллен (ceorl, bond, seft, or villan), переходивший из рук в руки вместе с землей, которую он обрабатывал; в случае если бы ему вздумалось убежать, его можно было изловить и вернуть на прежнее место, так же как заблудившегося вола или овцу. Их законное имя nativus, или neyf, которое, впрочем, я встречал лишь в Британии, указывает, как кажется, на их происхождение от туземной расы первобытных владетелей земли. В регистре Данфермлина[56] находятся многие «генеалогии», или stud books, предназначенные для того, чтобы лорд мог проследить и вывести свой род в восходящей линии от серфов. Достойно замечания, что многие из них носят кельтские имена».

Ясно, что покоренная территория оставлялась в руках ее первобытных возделывателей, потому что без обработки она стала бы ни к чему не годной и потому что не было никакой выгоды замещать этих возделывателей другими, если бы даже и имелось адекватное количество этих других. Таким образом, подобно тому, как в собственном интересе завоевателя было прикрепить к земле ее первобытного культиватора, в его же интересе было оставить за последним и известную сумму дохода, необходимую для того, чтобы поддержать его жизнь и доставить ему возможность производить потомство, а также интерес завоевателя охранял возделывателя его земли от всего, что могло сделать его неспособным к работе.

Для того, чтобы показать, насколько существенно различие между рабством первобытного типа и рабством крепостной зависимости, здесь необходимо прибавить, что, тогда как первое может существовать – и на самом деле существует – среди диких и кочевых триб, второе становится возможным только на земледельческой ступени развития, потому что только на этой ступени можно наблюдать случаи покорения одного общества в целом его составе другим обществом, и только она дает какую-либо возможность прикрепления к земле.

§ 458. Ассоциация людей, живущих охотой, для которых занимаемое ими пространство земли ценно только по водящейся на нем дичи, конечно, не может требовать ничего иного, кроме общего участия в выгодах занимаемой ею площади: право, которое ее члены имеют на землю, должно быть общим правом. Естественно при этом, что вначале все взрослые мужчины, которые суть вместе и охотники, и воины, сообща владеют неразделенной землей и оказывают противодействие захвату ее другими трибами. Хотя на низшей ступени пастушеского образа жизни, особенно в том случае, когда бесплодие почвы заставляет людей далеко расходиться друг от друга, еще и нет определенного пользования на правах собственности местностью кочевья, однако уже и здесь, как мы можем видеть в