Политические сочинения. Том III. История политических институтов - Герберт Спенсер

подчиненных им людей или же отдаваемую ими в аренду. К этому классу принадлежали и древние жрецы. 4) Земледельческие классы – арендаторы маленьких участков земли; те, которые обрабатывают землю за пищу и одежду; ремесленники, музыканты, танцоры. И, как можно видеть из других мест этого сочинения, земледельческие классы, здесь сгруппированные вместе, подразделяются на рабочих, нанятых за известную плату, крепостных, привязанных к земле, и рабов. Наблюдение делает довольно ясным то, что низшие вожди, некогда независимые, начинают занимать второй из вышеперечисленных рангов, когда соседние с ними вожди покоряют их, становясь таким образом местными королями, и что они переходят в третий ранг в то время, когда эти местные короли, в свою очередь, становятся вождями второго разряда и когда вследствие новых завоеваний устанавливается королевская власть над целой группой. Другие общества на подобных ступенях развития тоже показывают нам подразделения, однородные с только что перечисленными. Новозеландцы делятся на шесть классов; ашантии тоже на шесть; абиссинцы на пять; другие более или менее сложные африканские государства представляют подобные же разделения. Может быть, древнее Перу доставляет нам наиболее ясный пример того, что подразделение на классы вытекает из порабощения. Маленькие королевства, соединенные в одно целое завоевателями-инками, оставались каждое в отдельности, как и прежде, со своими правителями и с подчиненными ими начальниками; но над всем целым империи явилась организация инков – правителей различных степеней. Однородные причины производили однородные следствия и в древнеегипетском периоде; это мы можем вывести из преданий и памятников древности, говорящих нам и о локальных войнах, окончившихся слитием воедино, и о порабощении пришлыми расами; отсюда естественным образом произошли те деления и подразделения, которые представляет нам египетское общество, – вывод, подтверждаемый и тем обстоятельством, что когда во время владычества римлян римские правительственные агенты стали над национальными правительственными агентами, тогда здесь возникали новые усложнения. Проходя мимо других примеров древности и обращаясь к близкому нам случаю в нашей собственной стране, мы отметим, что из потомков норманнов-завоевателей здесь возникли два класса высших и низших баронов, получавших свои земли непосредственно от короля, в то время как древние английские таны[59] были низведены на степень субфеодалов. Само собою разумеется, что там, где непрестанные войны производили то небольшие агрегации, то агрегации более широкие, то распадения их на новые агрегации, то соединения этих последних, разнообразные по своей величине, как это бывало в средневековой Европе, там возникли чрезвычайно многочисленные разделения. В королевстве Меровингов[60] были рабы, происшедшие семью различными путями: были крепостные нескольких разрядов, были свободные люди, хотя и освобожденные от крепостной зависимости, но все-таки не причислявшиеся к классу вполне свободных, и были два других класса менее свободных – литены и колоны (liten, coloni). Свободные люди были здесь трех классов: независимые собственники земли – свободные люди, зависимые отношения которых к другим свободным людям подразделяли их на два вида, и свободные люди, находившиеся в специальных отношениях к королю и делившиеся на три вида.

Рассматривая до сих пор различные случаи того, каким образом большая политическая дифференциация становится возможной вследствие большей политической интеграции, мы теперь можем заметить, что на низших ступенях, когда социальная связь слаба, тогда, наоборот, большая политическая интеграция становится возможной вследствие большей политической дифференциации. Для того, чтобы большая масса, пока еще не сплоченная, могла держаться вместе как одно целое, нужны более многочисленные агенты, стоящие в последовательных степенях взаимного соподчинения, чтобы удержать ее от распадения.

§ 462. Политическая дифференциация, возникающая путем войн и в течение времени приобретающая все большую и большую определенность, до того, что смешение классов путем брака начинает считаться преступлением, на дальнейших ступенях развития и под влиянием других условий встречает себе препятствия, ослабляется и, частью или всецело, уничтожается.

Там, где в течение долгого периода и в постоянно изменяющихся степенях война производила то объединения, то распадения, постоянно то разбивая, то снова образуя общественные связи, там затемнялись первоначальные деления, основавшиеся вышеописанными путями: примером может служить положение дела в королевстве Меровингов. А там, где завоевания совершались не родственными обществами, которые в большой мере оставляют неприкосновенными социальное положение и права покоренных, а чуждыми расами, поступавшими более варварски, там начальные градации могли совершенно уничтожаться и на месте их могли возникнуть новые градации вполне по указанию деспота-завоевателя.

Примеры этого мы можем видеть в странах Востока, где подобные завоевания одной расы другою совершались начиная с самого раннего времени: здесь очень мало или совсем нет наследственных классов и единственно признаваемые классы суть обусловливаемые официальным положением; кроме этих градаций, обусловливаемых служебным положением, здесь нет никаких классовых различий или никаких различий, имеющих политический смысл.

Стремление к подчинению первоначальному делению и к установлению их на месте новых делений является и вследствие других причин: оно обыкновенно сопровождает успехи политического уплотнения (консолидации). Перемена, происшедшая в Китае, может быть приведена здесь как прекрасная иллюстрация этого эффекта. Гутцлафф говорит: «Единственный титул был впоследствии (при падении феодальной системы) наградою, жалуемою государем… надменные и могущественные в других странах аристократы стали здесь зависимыми и бедными слугами короны. Революционный принцип равенства всех классов был внесен в Китай в самой широкой степени… Это было введено к выгоде государя, к тому, чтобы дать его авторитету высшее могущество».

Причины этой перемены отыскать нетрудно. Прежде всего покоренные местные правители, теряя с успехами интеграции все более и более свою власть, теряли, следовательно, все более и более свое действительное, если не номинальное, общественное положение (ранг), переходя из состояния данников-правителей к состоянию подданных. В самом деле, подозрительность монарха иногда побуждает его к положительному устранению их от влиятельных положений; так, во Франции Людовик XIV «систематически не допускал дворянства до министерских функций». Затем их значение в дальнейшей степени уменьшается вследствие конкуренции с ними чинов, созданных властью. Место титулов, наследованных от предков, владевших землею и бывших военными вождями, заступают титулы, пожалованные государем. Некоторые из классов, таким образом созданных, все-таки военного происхождения; таковы рыцари (knights), возведенные в их достоинство на поле битвы, иногда в большом количестве раньше сражения, иногда же после битвы в награду за доблесть. Другие из них возникают в зависимости от исполнения политических функций различных степеней; так, во Франции в XVII столетии было пожаловано потомственное дворянство чинам большого совета или чинам счетной экспедиции – чинам, которые в большинстве случаев были буржуазного происхождения. Затем законодательная деятельность тоже порождает почетные титулы. Во Франции в 1607 году дворянство было пожаловано докторам, регентам и профессорам права, а председатели судебных палат получили в 1644 году дворянство первой степени. «Так что, – как замечает Варнкениг, –