Изобилие - Ezra Klein

а затем, пуф, терапия бесследно исчезнет из организма. "Люди не понимали, почему я так интересуюсь РНК", - говорит Карико. "Они не видели в ней никакого потенциала. Никто не считал ее пригодной для создания лекарств. "5

В Пенсильванском университете Карико подала десятки заявок на гранты, в том числе в Национальные институты здоровья - крупнейший и важнейший научный орган в США и, соответственно, в мире. В течение двух лет она почти каждый месяц подавала новую заявку на грант. Отказы были неумолимы. "Каждую ночь я работала на сайте : грант, грант, грант", - говорит она. "И все время приходили отказы: нет, нет, нет".6 Иногда в NIH ей говорили, что ее работа слишком рискованна. Иногда они говорили, что у нее недостаточно данных, чтобы доказать, что ее эксперименты сработают. В других случаях ее гранты оценивались настолько плохо, что она вообще не получала отзывов.

На протяжении всех этих лет неудач и разочарований Карико не теряла мотивации. Она любила науку: кропотливое открытие нового, долгий и извилистый путь из невежества. На стене у нее висела цитата Леонардо да Винчи, которая вдохновляла ее в те мрачные годы, когда отказы сыпались один за другим: Эксперименты никогда не ошибаются, ошибаются только ваши ожидания .(7) "Я была ученым до ", - пишет она в своих мемуарах на сайте . "Больше всего на свете я хотела понять, как устроен мир".8

Но после 15 лет постоянных отказов Карико так и не получила ни одного федерального гранта, которые являются жизненной силой американской науки. NIH и другие финансовые агентства отклоняли ее работы столько раз, что она сбилась со счета. Пенн понизил ее в должности до "старшего научного сотрудника". Эта должность была настолько беспомощной, что казалась практически выдуманной, ведь она не знала никого в университете с таким же названием. К середине 1990-х годов будущее Каталин Карико как ученого и как будущее самой науки о мРНК зашло в тупик. Отвергнутая, проигнорированная и не получившая финансирования, ее работа, казалось, была обречена увянуть на великом невидимом кладбище идей, которые умирают тихой смертью, захватывая своего создателя, а затем угасая в забвении.

 

 

В 2020 году, спустя десятилетия после понижения Карико, по всему миру свирепствовала пандемия нового коронавируса. В отчаянии страны экспериментировали с различными мерами по ее сдерживанию. Некоторые идеи сработали в некоторых местах. Немногие идеи сработали везде. Италия ввела строгую национальную изоляцию, а Швеция разрешила многим предприятиям не закрываться. В США реакция была разрозненной. Правила штата Пенсильвания разрешили летом обедать в помещениях, а в Филадельфии принятое в ноябре городское постановление сделало незаконным посиделки соседей с пивом на крыльце .(9)

Спустя год после начала пандемии исследователи все еще обсуждали самые элементарные вопросы, такие : Работают ли вообще правила маскировки? В 2021 году группа ученых из Йельского университета, Стэнфорда и других известных учреждений опубликовала окончательные результаты рандомизированного исследования маскировки, в которое были включены данные примерно 350 000 человек из 600 деревень Бангладеш.10 Исследователи пришли к выводу, что в деревнях, где рандомизировали получение хирургических масок, наблюдалось меньше симптоматических инфекций. Но два года спустя соавтор большого анализа глобальных исследований в области маскировки пришел к выводу, что "нет никаких доказательств того, что [маски] имеют какое-либо , полная остановка. "11 Чтобы остановить пандемию, миру нужно было что-то более универсальное, чем правило, или закон, или политика пограничного контроля. Нам нужен был глобальный 1х: лекарство, которое обеспечит защиту иммунитета в масштабах страны.

То, что произошло дальше, - своего рода чудо. До 2020 года ни одна вакцина в истории Америки не проходила путь от лаборатории до потребителя менее чем за три года.12 Вакцины COVID достигли этого результата примерно за десять месяцев. В декабре Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США выдало экстренное разрешение на применение двух препаратов COVID, основанных на технологии мРНК - той самой идеи, которую научный истеблишмент отверг, когда Каталин Карико предложил ее десятилетиями ранее .(13) Первая вакцина была создана компанией P1zer, работающей с немецкой компанией BioNTech. Вторая - от Moderna, биотехнологической компании, базирующейся в США. В отличие от большинства поведенческих вмешательств, вакцины сразу же и с очевидной эффективностью снижали смертность среди взрослых в каждой возрастной когорте и в каждой стране. Каждое исследование подтвердило их эффективность в снижении тяжелых заболеваний, особенно у пожилых людей. В США через год после того, как вакцины были впервые разрешены, непривитые пожилые люди умирали в десять раз чаще, чем привитые.14 В Великобритании анализ, проведенный Имперским колледжем Лондона, показал, что от 10 до 20 миллионов жизней было спасено в мире благодаря прививкам в первый год действия программы вакцинации .(15)

В первых главах мы рассказали о том, как Америка мешает строить то, что нам нужно для пропитания в XXI веке, - от домов до чистой энергии. Но пандемия была вызовом иного рода. Это была проблема, которую мы не могли ни регулировать, ни субсидировать, ни просто строить. Никакие маски для покупателей или пластиковые перегородки в ресторанах не могли сделать того, что сделали вакцины. Чтобы покончить с чрезвычайной ситуацией в области здравоохранения, необходимо было вызвать к жизни нечто совершенно новое. Чтобы победить COVID, невозможно было построить свой путь от проблемы.

Нам пришлось изобретать.

 

 

Политика изобретений

Изобретение - решение проблем путем создания новых продуктов, систем и идей - является основой человеческого прогресса. Подумайте об эксперименте. Средняя продолжительность жизни американца сегодня составляет около восьмидесяти лет. Таким образом, мир 2025 года находится всего в трех современных жизнях от мира 1785 года - трех восьмидесятилетних людей, держащихся за руки во времени. Перенестись на три жизни назад, в 1780-е годы, - значит попасть в мир, где не было ни автомобиля, ни туалетной бумаги, ни крупномасштабного производства мыла. Если говорить о продуктах питания, то это мир, в котором не было консервных банок, пастеризации и современных холодильников. В медицине это мир без антибиотиков, анестезии и единой вакцины. Что принципиально отличает прошлое от настоящего - это не биология, не психология, а скорее технология. Если мир изменился, то это потому, что мы изменили мир.

Современная либеральная политика стала возможной благодаря изобретениям. Почти каждый товар или услуга, которые либералы стремятся сделать универсальными сегодня, зависят от технологий, которые не существовали три жизни назад - а в некоторых случаях и полжизни назад. Medicare и Medicaid гарантируют пожилым и бедным людям доступ к современным больницам, где