Государство всеобщего благосостояния - Татьяна Юрьевна Сидорина

Глава 5

Вызовы современной эпохи и перспективы государства всеобщего благосостояния

Концепт социальной политики – дитя индустриальной эпохи. С конца 1980-х годов обозначилась тенденция к свертыванию социальной деятельности государства, чему способствовала череда кризисов в социальной и экономической сферах. Однако и в условиях сокращения социальных обязательств государства большинство экономически развитых стран пытаются сохранить систему социальной поддержки, предпринимаются структурные изменения, переосмысливается роль ключевых агентов социальной политики, учитываются национальные особенности государства.

Что ждет социальную политику в XXI столетии в условиях постиндустриального общества, глобализации, исчезновения национальных государств и прочих социальных и политических трансформаций? Что ждет государство всеобщего благосостояния, будет ли востребована эта модель социальной организации?

5.1. Угрожает ли демонтаж государству всеобщего благосостояния?

Кризис государства всеобщего благосостояния обусловил необходимость пересмотра основных положений концепции и критических замечаний, высказывавшихся в ее адрес. В условиях сокращения социальных обязательств государства переосмысливается роль ключевых агентов социальной политики, в том числе возрастает интерес к деятельности институтов самоорганизации граждан, которые выступают в роли субъектов социальной политики, партнеров государства в формировании и осуществлении программ социальной политики.

В конце 1980-х гг. ученые и политики все чаще начинают обращаться к вопросу о «сокращении» (англ. retrenchment) социальных расходов253. Так, интерес к проблеме «сокращения» политики благосостояния со стороны исследователей социального государства в странах неолиберальной модели Welfare State (Великобритания, США) возник в связи с приходом к власти Маргарет Тэтчер в 1979 г. и Рональда Рейгана в 1981 г. Оба политика желали «укоротить» социальное государство, которое, по их мнению, стало в значительной мере причиной социальных и экономических проблем вместо того, чтобы быть их решением. И хотя в этих странах были проведены значительные сокращения социальных расходов, они не означали полного демонтажа послевоенного государства всеобщего благосостояния и не решили возникших экономических проблем 1990-х гг. Однако попытки урезания социальных расходов распространились за пределы англоговорящего мира и стали общей темой-рефреном социальной политики в период после «золотого века» государства благосостояния.

Разумеется, современные реформы государства всеобщего благосостояния не сводятся исключительно к сокращению социальных расходов. Отдельные авторы подчеркивают роль «новых социальных рисков» в политике стимулирования инноваций в сфере экономического роста254, при этом другие авторы описывают текущую политику в более общих терминах «реструктурирования государства всеобщего благосостояния»255.

Академический спор по вопросам политики сокращения социальных обязательств государства приобрел новую остроту в 1990-х гг. после публикации в 1994 г. упоминавшейся ранее работы Пола Пирсона «Демонтаж государства всеобщего благосостояния?» (Paul Pierson “Dismantling the Welfare State?”) и последовавшей за ней в 1996 г. статьи «Новая политика государства всеобщего благосостояния» (“The New Politics of the Welfare State”). В своей книге Пирсон сравнивает попытки консервативных правительств Великобритании и Соединенных Штатов Америки – в качестве двух наиболее ярких примеров – сократить права граждан на получение социальных пособий и ослабить политические основы государства всеобщего благосостояния. Обе попытки в целом не справились с задачами, ради выполнения которых они были предприняты. Чтобы объяснить, почему же не происходит широкомасштабное урезание социальных расходов, – другими словами, почему социально-ориентированное государство сохраняет свою устойчивость, – Пирсон разработал собственную теорию «новой политики государства всеобщего благосостояния».

Пирсон строит свое объяснение устойчивости государства всеобщего благосостояния на двух основных идеях: стойкой общественной поддержке такого государства и его институциональной инерции.

Что касается первой идеи, то социальные исследования показывают устойчивую популярность основных социальных гарантий и институтов государства всеобщего благосостояния в странах Запада. Дело не ограничивается тем, что большинство инициатив по урезанию социальных обязательств государства глубоко не популярны среди электората256; помимо этого, в результате расширения государства всеобщего благосостояния в предыдущие периоды образовался его собственный электорат, представленный рядом сильных групп интересов (например, пенсионерское лобби), которые готовы мобилизовать сопротивление любому отступлению от статус-кво257.

Вторая идея сводится к тому, что многие институты – особенно глубоко укоренившиеся институты государства всеобщего благосостояния – подвержены зависимости от собственного предшествовавшего развития, что придает им устойчивость, которую не так легко преодолеть.

Пирсон выделяет три стратегии, к которым прибегают правительства, в своем стремлении сократить расходы на социальные нужды: компенсация, запутывание вопроса и разделение. Однако и эти стратегии, согласно Пирсону, осуществимы далеко не всегда. По результатам своих исследований в Британии и в США социолог приходит к выводу, что «сторонники сокращения социальных обязательств могли успешно следовать стратегиям запутывания, разделения и компенсации только там, где имелись благоприятные институциональные структуры и существующие политические конструкции»258.

Итак, попытки сокращения социальных обязательств встречают на своем пути множество препятствий. Исследователи признают обоснованным тезис об устойчивости государства всеобщего благосостояния. Однако экономическая ситуация в мире неизбежно ставит препоны на пути проведения политики благосостояния, выполнение социальных обязательств в той мере, как они были оговорены в период после Второй мировой войны, сталкивается с все большим числом ограничений259.

Отметим, что исследовательский интерес в настоящее время смещается с вопроса о том, почему государства всеобщего благосостояния не были демонтированы, к вопросу о том, каким образом и почему сокращения состоялись именно в демократических политических системах.

5.2. Государство благосостояния или управляющее сообщество?

Известный британский социальный исследователь Николас Роуз в 1996 г. опубликовал статью «Смерть социального? Пересмотр сферы управления» (“The death of the social? Re-figuring the territory of government”), в которой он обращается к вопросу об альтернативах государству всеобщего благосостояния в условиях кризиса самой модели Welfare State. Альтернативой государству благосостояния (и социальному государству в том понимании, которое придавалось этому понятию в XIX–XX вв.) Роузу видится феномен управляющего сообщества: «Сообщество стало новой формой управления: неоднородного, многочисленного, связывающего отдельные личности, семьи и всех остальных в соревнующееся культурное сообщество, состоящее из отдельных личностей и граждан»260.

Прежде всего Роуз отмечает, что почти во всех развитых промышленных странах, от Швеции до Новой Зеландии, старая вера в «государство всеобщего благосостояния» (несмотря на свою устойчивость) подвергается критике, и в настоящее время концепции социального государства претерпевают изменения. Социальные перемены последних десятилетий предполагают приватизацию общественных благ и функций благосостояния, перевод медицинского обслуживания на частную основу, внедрение новых методов управления даже на уровне государства, новых договорных отношений между компаниями и их поставщиками и между специалистами и заказчиками, акцент на личной ответственности индивидов, их семей и объединений для их же собственного благополучия в будущем и принятии активных мер для его обеспечения261.

Государство всеобщего благосостояния было воплощением идеи социального. Концептуальный аппарат теории