Изобилие - Ezra Klein

количества земли или природных ресурсов. Но когда эти возможности исчерпаны, ей нужно делать больше с тем, что у нее есть. Людям нужно придумывать новые идеи. Фабрики должны разрабатывать новые процессы. Эти новые идеи и новые процессы должны быть закодированы в новых технологиях. Все это объединяется под стерильным ярлыком производительности: Насколько больше мы можем произвести при том же количестве людей и ресурсов? Когда производительность резко возрастает, мы получаем не то, что у нас было, а новые вещи, которые мы никогда не могли себе представить.

 

Представьте, что вы ложитесь спать в 1875 году в Нью-Йорке и просыпаетесь тридцать лет спустя. Когда вы закроете глаза, не будет ни электрического освещения, ни кока-колы, ни баскетбола, ни аспирина. Нет ни автомобилей, ни "кроссовок". Самое высокое здание на Манхэттене церковь. Когда вы просыпаетесь в 1905 году, город уже перестроен с помощью возвышающихся зданий из стальных каркасов, называемых "небоскребами". Улицы заполнены новинками: автомобили, приводимые в движение новыми двигателями внутреннего сгорания, люди, катающиеся на велосипедах в обуви на резиновой подошве, - все это недавние инновации. Каталог "Сирс", картонная коробка и аспирин совсем недавно. Люди попробовали первый глоток кока-колы и первый кусочек того, что мы теперь называем американским гамбургером. Братья Райт создали первый самолет. Когда вы погрузились в дремоту, никто еще не сделал снимок камерой Kodak, не воспользовался аппаратом для съемки кинофильмов и не купил устройство для воспроизведения записанной музыки. К 1905 году мы имеем первые коммерческие версии всех трех устройств - простой камеры, кинематографа и фонографа.

А теперь представьте, что вы задремали еще на тридцать лет в период с 1990 по 2020 год. Вы бы удивились ослепительной изобретательности, которую мы вложили в наши смартфоны и компьютеры. Но физический мир будет ощущаться примерно так же. Это отражается в статистике производительности труда, которая фиксирует замедление изменений по мере того, как двадцатый век. Это проблема не только для нашей экономики. Это кризис нашей политики. Ностальгия, которой пропитана большая часть сегодняшних правых и немалая часть сегодняшних левых, не случайна. Мы утратили веру в будущее, которая когда-то питала наш оптимизм. Вместо этого мы спорим о том, что у нас есть, или о том, что у нас было.

В нашей эпохе слишком мало утопического мышления, но одно достойное исключение - "Полностью автоматизированный элитный коммунизм" Аарона Бастани, левацкий трактат, в котором технологии, разрабатываемые прямо сейчас, - искусственный интеллект, возобновляемая энергия, добыча астероидов, мясо на основе растений и клеток и редактирование генов - ставятся в центр концепции пост-работы, пост-капитализма .(11) "Что, если бы все могло измениться?" - спрашивает он. "Что, если бы мы не просто решили великие проблемы нашего времени - от изменения климата до неравенства и старения, - а вышли бы далеко за их пределы, оставив сегодняшние проблемы позади, как это было раньше с крупными хищниками и, по большей части, с болезнями? Что, если бы вместо того, чтобы не иметь никакого представления о другом будущем, мы решили, что история еще не началась?"12

 

В политике принято представлять себе справедливое настоящее и работать в обратном направлении - до программ социального страхования, которые приведут нас к нему. Не менее важно представлять себе справедливое - даже восхитительное - будущее и работать в обратном направлении - к технологическим достижениям, которые ускорят его наступление. Видение Бастани бодрит, потому что настаивает на том, что те из нас, кто верит в более справедливый, мягкий и устойчивый мир, заинтересованы в развитии технологий, которые сделают этот мир возможным. Это не только технологический, но и политический вопрос: те же самые технологии могут стать ускорителем неравенства и отчаяния, если они не будут встроены в справедливую политику и институты. Бастани считает, что мир, к которому мы стремимся, требует больше, чем перераспределение. Мы стремимся к большему, чем просто разделение настоящего.

Новые технологии создают новые возможности и позволяют нам решать некогда невозможные проблемы. В мире, где многие страны с наибольшими выбросами парниковых газов - это страны со средним уровнем дохода, такие как Китай и Индия ,(13) единственный способ для человечества ограничить изменение климата и одновременно бороться с бедностью - это изобрести способ получения чистой энергии, которая была бы обильной и дешевой, а затем потратить достаточно средств на ее внедрение. Единственная причина, по которой у нас есть хоть малейшая надежда избежать катастрофического потепления, заключается в том, что за десять лет стоимость солнечной энергии упала на 89 %, а стоимость энергии наземного ветра - почти на 70 %.14 Решение Калифорнии запретить продажу новых автомобилей, работающих на газе, после 2035 года15 было бы немыслимо без стремительного развития технологии батарей.

Многое из того, что нам нужно для желаемого мира, мы уже умеем строить.

Но многое из того, что нам нужно для такого мира, еще предстоит изобрести и усовершенствовать. Зеленый водород и цемент. Ядерный синтез. Лекарства от неизлечимых раковых заболеваний, которые подавляют сегодняшнюю терапию, и теневых аутоиммунных болезней, от которых страдают сегодняшние врачи. ИИ, который подстраивается под потребности детей, которые учатся и думают по-разному. Рынки, как мы надеемся, будут способствовать некоторым из этих достижений. Но не достаточно. Рынок не может сам по себе провести различие между богатством, которое приносит сжигание угля, и богатством, которое создается за счет совершенствования аккумуляторных . Правительство может. Рынок сам по себе не будет финансировать рискованные технологии, чья выгода скорее социальная, чем экономическая. Правительство должно.

Но давайте не будем наивными. По-детски объявлять правительство проблемой. И так же по-детски объявлять правительство решением проблемы. Правительство может быть либо проблемой, либо решением, а зачастую оно является и тем, и другим. По некоторым подсчетам, атомная энергетика безопаснее ветряной и чище солнечной. Она бесспорно безопаснее, чем сжигание угля и бензина. И все же США, столкнувшись с кризисом глобального потепления, практически полностью прекратили строительство атомных реакторов и станций. В период с 1973 по 2024 год в стране было запущено и закончено всего три новых ядерных реактора. И она закрыла больше атомных станций, чем открыла за большую часть нашей жизни .(16) Это не неспособность частного рынка ответственно нести риск, а неспособность федерального правительства правильно взвесить риск.

Серьезное отношение к технологиям как к силе перемен означает серьезное отношение к ним как к ценностям и, да, к политике. Эти отношения двунаправлены. Дело не только в том, что политика, которую мы проводим, будет влиять на технологии, которые мы разрабатываем. Технологии, которые мы разрабатываем, будут определять политику, которую мы