Политические сочинения. Том III. История политических институтов - Герберт Спенсер

А после этого парламентская власть стала быстро клониться к упадку. Хотя в иной форме, но тождественна по существу была перемена, совершившаяся во Франции. Генеральные Штаты, поставившие, как было показано ранее, условием утверждения денежных требований охранение справедливости, были приведены к необходимости отступиться от своей ограничивающей власти.

Карл VII добился от депутатов королевских владений, которых созвал в 1439 году, что они (т. е. налоги) должны быть объявлены постоянными, и с 1444 г. он собирал их как таковые, т. е. непрерывно и без предварительного вотирования… Постоянство налогов распространялось на провинции, присоединенные к короне, но эти последние сохранили право вотирования их на своих провинциальных собраниях. В руках Карла VII и Людовика XI королевский налог стремился освободиться от всякого контроля… Его сумма увеличивалась больше и больше[134].

Отсюда, по словам Дареста, произошло то, что когда налоги и пособия сделались постоянными, их голосование Генеральными Штатами перестало быть необходимым. Эти штаты стали почти собраниями напоказ. Однако у нас в Англии в течение столетия, следовавшего за окончательным установлением парламента, постоянная борьба, вызываемая уклончивостью и нарушениями обещаний со стороны короля, привела к усилению права задерживать денежную помощь ему, пока петиции не будут выслушаны.

Допуская, что этому исходу помогла борьба политических партий, которая уменьшила принудительную власть короля, мы должны, однако, не забывать той истины, что развитие свободного промышленного народа было основной причиной. Созывы представителей графств, составляющих депутатов от класса мелких землевладельцев, в некоторых случаях предшествовали собранию депутатов от городов, а это показывает возрастающее значение их в смысле класса, от которого зависели денежные средства; когда депутаты от городов были созываемы в парламент 1295 г., форма вызова показывает, что мотивом служило получение денежной помощи от той части населения, которая сделалась сравнительно богаче и значительнее. Король уж не один раз посылал специальных агентов в графства и города, чтобы получить от них пособие для войн. Уже не раз он сбирал провинциальные советы представителей от городов, местечек (borough) и базарных городов (market-towns), чтобы иметь возможность получить от них согласие на денежную помощь. И когда был созван большой парламент, основание, выставленное в его повелении, состояло в том, что война с Уэльсом, Шотландией и Францией грозила государству; следовательно, необходимость получения средств привела к признанию прав городов точно так же, как и провинций (графств).

Точно так же было и в Шотландии. Первый известный случай, когда представители местечек (burghs) вступили в политическую деятельность, заключался в настоятельной нужде добыть денежные средства из каких-либо источников, а именно «в Камбьюскеннэт (Cambuskenneth) 15 июля 1326 г. (?), когда Брюс просил у своего народа денежной помощи для ведения своей славной войны и на государственные нужды, – эта помощь королю была утверждена графами, баронами, горожанами и свободными арендаторами в полном собрании парламента».

Из этих примеров, которыми мы снова подтвердили, что обязанности шли впереди, а право было производным от них, мы также можем видеть, что именно увеличивающаяся масса людей, вводящих в жизнь добровольную кооперацию вместо кооперации принудительной (т. е. отчасти класса земледельческого, мелких свободных землевладельцев (freeholder), а еще более городского класса промышленников), была началом народного представительства.

§ 502. Здесь возникает еще один вопрос: каким образом представительные организации выделились от совещательных? Сохраняя первоначальный характер военных советов, национальные собрания были сперва смешанными. Различные «оружия», как и сословия, которые созывались в Испании, образовывали одно тело. Представители графств (провинции), собиравшиеся первоначально, действуя в пользу бесчисленных мелких содержателей земли – ленников (tennants) короля, обязанных военной службой, сидели и подавали голос вместе с купленными ленниками. Города стояли первоначально в значительной степени в положении ленных поместий (fiefs), потому те, которые представляли их, не были отдельны (по законному status) от феодальных властителей, и, собираясь сперва вместе с ними, они в некоторых случаях шли с ними заодно, как явствует из весьма обычных случаев во Франции и Испании. В силу каких же, значит, условий совещательные организации дифференцировались от представительных? Вопрос этот принадлежит к числу таких, на которые здесь едва ли можно дать вполне удовлетворительный ответ.

С древнейших времен мы видим намечающееся стремление отделяться, определяемое несходством функций (отправлений). В каролингский период во Франции было два годичных собрания: большое, на котором имели право присутствовать все военные люди, и малое, образуемое из высших особ, – обсуждавшее более специальные дела.

Если позволяла погода, все это происходило на открытом воздухе; если нет – то в особом здании… Когда светские и духовные особы были отделены от массы, уже от их выбора зависело, сидеть ли вместе или порознь соответственно тем делам, о которых предстояло совещаться.

И это же несходство функций есть причина разделения, находимая нами в разные времена и в различных местах. Описывая военное собрание венгерцев, смешанное первоначально, Леви пишет: «La derniére réunion de ce gerne eût lieu quelque temps avant la bataille de Mohacs; mais bientôt aprés, la diéte se divisa en deux chambres: la table des magnats et la table des deputes»[135]. В Шотландии также в 1367–1368 гг. три собравшихся сословия, желая ради экономии и удобства освободиться от своей обязанности, коль скоро это возможно, «избрали некоторых лиц в парламент, которые разделились на две группы: одну для общих дел короля и королевства, а другую, составлявшую меньший отдел, для производства суда по жалобам». В Англии, хотя мы и не видим различия между магнатами и депутатами в послании Симона де Монфора, созывающем их, однако, когда поколение спустя парламент установился, в повелениях о созыве делается различие: в приглашении к магнатам благоразумно употребляется выражение «совещание» (counsel), а в приглашении к представителям – «содействие и согласие» (action and consent). Действительно, ясно, что в то время как более древние организации магнатов были обыкновенно собираемы для совещательных целей, в особенности военных, собрания представителей, образовавшиеся впоследствии в дополнение к ним, приглашались с денежными целями, а отсюда и явилась причина разделения. Различные влияния ускоряли это разделение. Разница в языке, еще значительно стеснявшая и замедлявшая дебаты, служила основанием. Кроме того, оно было влиянием кастовых чувств, на что мы имеем определенные доказательства. Хотя и в том же самом собрании, но депутаты от городов «сидели в стороне от баронов и кавалеров (knight), считавших недостойным смешиваться с такими низкими особами», и, вероятно, сами эти депутаты слегка тревожились в присутствии важных особ и предпочитали сидеть отдельно. Кроме того, было обычно для различных сословий предлагать налоги в