И пришел Солнцеликий - Алекс Войтенко

Вернувшись к самолету, вдруг понял, что основательно проголодался. В его сумке еще оставалась кое-какая еда, и поэтому, вскрыв банку консервов и достав остатки хлеба, он плотно перекусил. Трудно было отнести этот перекус к чему-то конкретному, потому что самолет взлетал поздним вечером, а сейчас судя по положению солнца, стоящего в самом зените, время приближалось к полудню. Это стало еще одним доказательством того, что он сейчас находился неизвестно где, и похоже когда. Само положение его тени, говорило о том, что экватор находится где-то совсем рядом, при этом не на юге, а скорее на севере.

Вообще-то Рамазон не курил. Последнее случалось очень редко, в основном, когда выпьет, что происходило еще реже, или когда угостят друзья, то есть просто за компанию. Но сейчас, он достал сигарету из пачки вполне осознанно. Еще вчера, он рассчитывал совершенно на другой исход событий, и вдруг оказался здесь, и поэтому нужно было хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию, и распланировать свои ближайшие действия. В самолете, имелся кое-какой груз. Конечно, большая его часть была для нашего героя совершенно бесполезной. Имеются ввиду геологические образцы и пробы грунта, взятые с территории полевых работ. Но вместе с тем многое из того, что имелось кроме образцов, вполне может помочь ему выжить в этой местности. Например, те же продукты. Разумеется, надолго их не хватит, но хотя бы на первые несколько дней, или недель пока он в какой-то степени освоится здесь. Вдобавок к этому, он точно знал, что в одном из ящиков имеется оружие и некоторый запас патронов. И это было огромным плюсом. Охотником Рамазон не был, но одно дело красться по лесу в поисках дичи, и другое подстрелить последнюю издалека. В принципе кое-какой опыт стрельбы у него имелся. Очень малый, в армии, которую он отслужил, дали выстрелить всего трижды, зато после пришлось делать полную разборку карабина, и очень долго очищать его от многолетнего нагара. Каким образом он образовался в оружии, было непонятно, складывалось впечатление, что его не чистили с момента выпуска с завода, но зато теперь, он отлично помнил все детали карабина и даже с закрытыми глазами мог все это разобрать и собрать обратно, не опасаясь, что обнаружатся лишние детали. А в одном из ящиков как раз и должны были находиться два карабина Симонова. Разумеется, без штык-ножа, но от этого не потерявшие своих свойств. Кроме того, должен был быть и некоторый запас патронов, а иначе какой смысл таскать с собой оружие, если из него нечем стрелять. Впрочем, все это можно отложить на будущее, пока же стоит освободить салон от ящиков, и подготовить его для собственного временного проживания. Все же, хорошо, подумал Рамазон, что оказался здесь именно с самолетом. Последний хоть и относительно невелик, но тем не менее вполне способен заменить жилье, хотя бы на первое время, и это было огромным плюсом.

Решительно поднявшись, Рамазон растворил грузовую дверь и взялся за ящики. Чтобы лишний раз не перекидывать их с места на место, он снимал ящик на пол, вскрывал его, а после решал, что делать с ним дальше. Первые пять ящиков, оказались с пробами грунта, и это позволило частично разгрузить салон самолета. Ящики были вытащены наружу, и сложены в ряд в нескольких метрах от корпуса. Вначале Рамазон хотел было просто высыпать их на землю, но чуть позже передумал решив, что это всегда успеется. Все-таки, где-то в глубине души тлела надежда, что прибудут спасатели, и все это еще понадобится в дальнейшем. Следующие пара ящиков оказались с инструментами дяди Вани, слесаря экспедиции, и вдобавок ко всему, оказалось, что здесь же находится его разборный верстак, которым он так гордился все это время. Вначале Рамазон хотел заняться другими ящиками, но после вернул свое внимание назад. Все же инструменты обязательно понадобятся в дальнейшем, и будет лучше не держать их в ящиках, а разложить как нужно на слесарном верстаке. Где именно ставить его не возникло ни малейшего сомнения, конечно же за перегородкой отделяющей пассажирский отсек. Он хоть и считался техническим, то есть был закрыт для пассажиров, но сейчас Рамазон был единственным владельцем самолета, и решил, что тот отсек, как нельзя лучше подойдёт именно для этого. К тому же там имелся иллюминатор, и с освещением вопрос не стоял. Разумеется, позже все это можно будет перенести и в другое, возможно более удобное место, но пока это был наилучший выбор.

На сборку верстака и раскладку инструментов, ушла оставшаяся часть дня. Особенно порадовало наличие пары ножовок, одна из которых предназначалась для металла, и к ней имелось около двух десятков запасных полотен, другая для дерева, кроме нее имелась и большая двуручная пила, типа «дружба» — как называл ее дядя Ваня. Имелись три плотницких топора и один большой колун. Пара молотков, кувалда, правда без ручки, но уж последнюю сделать не так уж и сложно, имелся и рубанок, несколько стамесок разных типов, долото, зубила, куча самых разных напильников, а самое главное ручное точило, приводящееся в движение с помощью рукоятки, как на швейной машине. Кроме того, имелись два совершенно новеньких камня, как раз для точила этого типа. В отдельных мешочках находились, гвозди и шурупы нескольких видов. Среди прочего нашлась даже кельма и пара металлических затирок, одна из которых с прижимными планками для установки наждачной бумаги. Правда самой бумаги, он почему-то не нашел, но даже то, что обнаружилось, давало возможность сделать очень многое, и Рамазон был очень рад всему этому.

Ночь вышла довольно беспокойной, во-первых, пошел довольно сильный дождь, и поднялся ветер, засверкала молния. С одной стороны, это принесло некоторую прохладу, с другой не менее сильные опасения. Самолет стоял практически на краю обрыва, и Рамазон боялся того, что ливень размоет его край и кукурузник может рухнуть вниз. Поэтому любое покачивание корпуса от порыва ветра заставляло его просыпаться и вздрагивать. К тому же порой порывы были настолько сильны, что скрипел весь корпус самолета. Несколько раз ему казалось, что «Аннушка» вздрагивала и чуть приподнималась со своего места готовая улететь под порывом ветра, и Рамазон молился всем богам, которых знал, что все это наконец закончилось. Постепенно дождь стих, и Рамазон, наконец, очень ненадолго уснул. Первые лучи солнца, осветившие салон самолета, сквозь освобожденный еще вчера единственный иллюминатор, заставили его проснуться. Выбравшись из салона, обнаружил, что