100 великих драм и трагедий истории - Николай Николаевич Непомнящий

минуты трудно передать. Она не хотела расставаться с мужем ни на секунду. Когда Джона несли на носилках, она шла рядом, держа мужа за еще теплую руку. Когда священник, приглашенный врачами прямо в операционную, стал совершать необходимый обряд отпевания, она встала на колени прямо в лужу крови, что натекла из разбитой головы президента, и стала молиться. Когда привезли бронзовый гроб и ее хотели вывести в другую комнату с тем, чтобы не травмировать скорбным и трагическим зрелищем, она сказала: «Они убили его на моих глазах. Я вся в его крови. Неужели есть что-то еще страшнее этого?! Я не уйду!»

Она вложила в руку мужа свое обручальное кольцо. Потом кто-то из охраны почтительно вернул его ей.

Присягу новому президенту страны Линдону Джонсону Жаклин принимала, стоя рядом с ним все в том же окровавленном костюме. Ее с трудом заставили переодеться лишь на второй день. Спать она не могла. Плакать – тоже. А в остальном это была все та же Джеки – сдержанная, собранная, волевая, без капризов и истерик.

Во время обряда похорон, которые продумала сама до мельчайших подробностей, вплоть до церемонии зажжения Вечного огня около могилы президента, она наклонилась к стоящему рядом с ней сынишке и тихо произнесла: «Я хочу, чтобы ты попрощался с отцом, Джон». Трехлетний ребенок молча кивнул и по-военному отдал салют катафалку, на котором стоял гроб с телом президента.

Много месяцев спустя, едва сдерживая слезы, бывшая первая леди призналась одному из своих секретарей: «Знаете, иногда утром я просыпаюсь и хочу сказать Джеку что-нибудь. Протягиваю руку, а его нет рядом со мной». Растерянного секретаря потрясло это безыскусное выражение скорби и любви.

Конгресс и сенат США определили Джеки как вдове покойного президента охрану и государственное содержание в 25 тысяч долларов в год. Вместе с доходами от фондов и трастовых компаний она получала около 75 тысяч. Безбедное существование обеспечено, но что ей теперь до этого…

…Жизнь постепенно возвращалась в привычную колею. И тут новый удар – 5 июня 1968 года в отеле «Амбассадор» застрелен Роберт Френсис Кеннеди. Смерть деверя подкосила Жаклин. Она потеряла точку опоры, равновесие. Словно ощутила за своей спиной пропасть, бездну, безысходный мрак. Ужасающие чувства одиночества и беспомощности сводили ее с ума. Не помогали ни путешествия, ни транквилизаторы, ни углубленное изучение архива Кеннеди, ни составление памятных записок, ни чтение Библии.

Желая забыться, Жаклин пристрастилась к выпивке, иногда напиваясь до бесчувствия. Журналисты и известные политики видели ее очень пьяной в шикарных ресторанах, но всякий раз отводили взгляды в сторону, не собирая сенсации для скандала. Обожаемую Джеки жалели, перенося на нее уважение к убитому президенту и испытывая чувство стыда за то, что не сумели сберечь жизни теперь уже двух политических лидеров страны. Поэтому возобновление ее знакомства с Онассисом, помолвка, а затем и свадьба не остались незамеченными, наоборот, вызвали настоящий переполох.

Американцы были шокированы и, несмотря на весь свой демократизм, не могли принять такого вопиющего мезальянса. Онассиса давно и в открытую называли «международным пиратом, нажившим состояние на грязных сделках по продаже оружия, наркотиков и нефти», и мыслимо ли было миру представить рядом с его именем другое, почти священное для американцев имя?!

Но, казалось, Жаклин не особенно волновало их мнение. Наконец-то она могла вести тихую роскошную жизнь богатейшей женщины мира, путешествовать по всему миру и даже, при желании, круглый год не вставать с постели… Она могла все… Но не было в ее замерзшей, алмазно-хрупкой душе того чувства счастья, которое переполнило ее однажды, когда, смотря по телевизору интервью президента Джона Кеннеди одной из крупных телекомпаний, она услышала, как на вопрос журналиста: «Господин президент, не могли бы вы одним словом охарактеризовать вашу жену?» – этот прожженный политик, заядлый игрок в гольф, неисправимый ловелас и донжуан, этот любимый ею человек, сдержанный и строгий даже наедине с близкими, вдруг вспыхнул, весь засветился от улыбки и выдохнул: «Фея!»

Аристотель Онассис скончался 15 марта 1974 года. В тот же вечер все газеты мира написали: «Жаклин Кеннеди вновь стала вдовой!»

Она поселилась в Нью-Йорке, успела дважды стать бабушкой, порадоваться карьере сына-сенатора.

Последние годы жизни Жаклин провела в Париже, коллекционируя антиквариат, посещая музеи, выставки, различные благотворительные мероприятия в поддержку онкологических больных (она сама страдала от рака лимфатических желез). Все двадцать долгих лет после Онассиса рядом с нею был мужчина, чем-то неуловимо напоминавший Джона Кеннеди, – Морис Темплтон, секретарь, возлюбленный, просто воздыхатель… Впрочем, какое имеет значение, кем он был; главное, что с ним она снова чувствовала себя желанной и хоть чуточку – феей…

(По материалам С. Макаренко)

«Карибский вампир» и дьявол вуду

На первый взгляд, Гаити – страна со славной историей. Гаитяне вторыми из американских государств после США добились независимости и первыми в истории создали негритянскую республику. Правда, республика просуществовала недолго. В январе 1804 года независимое государство Гаити возглавил Жан-Жак Дессалин, а уже в октябре он провозгласил себя императором Жаком I. Впрочем, империя тоже просуществовала недолго. Через два года заговорщики захватили императора Жака и разорвали его на куски. Отныне зверства и жестокости, замешанные на местных культах, неизменно сопровождали народ Гаити…

Дальнейшая же история Гаити – это бесконечная череда мятежей и переворотов. В конце концов Соединенным Штатам надоел бардак у себя под боком, и они оккупировали Гаити. При оккупационных войсках существовала медицинская служба. Помощником начальника там работал доктор Франсуа Дювалье, закончивший университет в Порт-о-Пренсе и стажировавшийся в США.

В 1946 году в стране прошли относительно свободные выборы. Американские войска к этому времени уже покинули Гаити. При новом президенте Эстиме доктор Дювалье стал заместителем министра труда, а потом – министром здравоохранения.

Вскоре президента Эстиме свергли военные. Дювалье скрывается в подполье. Живет на деньги богатой семьи Жюмель. В 1956 году очередной диктатор – президент Маглуар – решил пойти на выборы и объявил по этому поводу политическую амнистию. Дювалье появляется из подполья и развивает невероятную активность. Его люди организуют серию взрывов в Порт-о-Пренсе, чтобы посеять панику. Им это удалось – президента Маглуара свергли.

Началась предвыборная кампания. Почему-то Дювалье (как это нередко было в истории с диктаторами) никто не воспринимал всерьез. Его уничижительно называли «политическим лилипутом». Однако «лилипут» перехитрил всех своих противников. Он предложил конкурентам встретиться и «сообразить на троих». Они встретились: сам Дювалье, а также Клеман Жюмель, который когда-то содержал Дювалье, и Даниель Финьоле, возглавлявший Рабоче-крестьянское движение, в котором когда-то состоял Дювалье.

«Политический лилипут» признал