Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях - Иван Егорович Забелин

Касательно других годовых выходов мы уже знаем, что царица не присутствовала публично ни при торжественных праздничных служениях Церкви, ни при совершении церковных торжественных обрядов, на которые неизменно всегда выходил один только государь и объявленный царству наследник – царевич. Но и в своем удалении от публичной жизни царица тоже следовала некоторым обычаям и обрядам, какие для непременного исполнения освящены были церковным благословением. Так, 1 августа, в день торжественного церковного освящения воды, когда государь погружался сам в иордань на Москве-реке под Симоновым монастырем[203], и царица совершала такое же погружение в иордань, при царе Михаиле обыкновенно в селе Рубцове на прудах. В 1629 г. июля 31-го для этой цели из царицыной Белой Казны отпущено было в светлицу на простыни иерданские в село Рубцово пять полотен тверских. В царицыной казне сохранялась «коробья новгородская, а в ней простыни, которые были на иердани, как омочалась во иердани государыня царица Евдокия Лукьяновна».

* * *

Из описания царских выходов и приемов мы уже видели (т. I, гл. III и IV), что торжественные приемы у царицы как самого государя, так и патриарха и высшего духовного и светского чина ограничивались немногими днями больших годовых праздников, каковы были праздник Рождества Христова, один из прощеных дней Масляницы и Светлый день, а также какими-либо особыми торжественными случаями, семейными (свадьба, родины, крестины) и церковными (поставление святителей)[204].

Такие приемы происходили обыкновенно в царицыной Золотой палате. Нам неизвестно, в каком порядке окружал ее в это время ее дворовый чин или штат; но можем полагать, что порядок был обычный, какой соблюдался и в палатах государя. Так, без всякого сомнения, младшие женские чины царицы стояли церемонно и сидели в сенях перед палатою, а в палате приезжие боярыни сидели, подобно как и бояре у государя, на лавках по сторонам царицына места. У самого места подле царицы стояли боярыни из самых близких к царице особ, как, например, родная ее мать, тетка, сестра… К великому сожалению, выходные книги цариц, в которых могли быть записаны подобные чиновные приемы, не сохранились, но, судя по некоторым указаниям, существовали[205], да и должны были существовать, как обычные записки отдельного придворного ведомства царицыной Мастерской палаты.

И в этом случае дополнительною чертою может послужить рассказ песни-былины о приеме богатырей у Дюковой матушки:

Вошли они в палату белокаменну,

Они Господу Богу помолилися,

Крест они клали по писанному,

Поклон-то вели по ученому,

На все на три-на-четыре на сторонки покланялися.

Честной вдове (Дюковой матушке) в особину:

Здравствуешь честна вдова Настасья Васильевна,

Дюкова Степанова матушка!

Говорит она таковы слова:

Не есть я Дюковая матушка,

А есть я Дюковая рукомойница.

Вошли они в другой покой,

Опять низенько покланяются.

Здравствуют и получают ответ, что это Дюковая портомойница; в третьем покое также им ответила Дюковая стольница. Проводили наконец их красные девушки ко Дюковой матушке; поклоняются они и удивляются…[206] На Рождестве и на Светлой неделе патриарх с духовными властями приходил к царице и к большим царевнам «славить Христа». Вместе с тем на Светлой неделе он и духовенство подносили государыне и царевнам благословенные образы и кресты и обычные великоденские дары, в числе которых самое видное место занимают, как известно, золотые (иностранные червонцы).

В тот же самый день царица принимала у себя и государев светский чин, приходивший челом ударить и здравствовать с праздником. Так было в Светлый день 7 апреля 1667 г., когда вместе с патриархом и духовными властями царица в присутствии государя принимала бояр, окольничих, думных людей и спальников, т.е. ближних людей. В 1668 г. марта 24-го, во вторник[207] на Святой, царица в присутствии государя и объявленного царевича Алексея Алексеевича принимала в своей Золотой палате вселенских и московского патриархов, властей и бояр.

В 1665 г. марта 26-го, в самый день Пасхи, царица по случаю последних дней беременности царевичем Симеоном не могла совершить этого торжественного приема, и потому в ее же Золотой палате справлял прием светского мужского чина 11-летний царевич Алексей Алексеевич, еще не объявленный народу и на этот только случай, как бы представляя лицо матери царицы, явившийся в первый раз пред царским синклитом, разумеется, в присутствии самого государя. Царевич в то время жаловал к руке бояр, окольничих, думных людей и спальников. Это было самое великое жалованье, какое только мог государь оказать своему боярству в великий день Светлого праздника. В 1675 г. подобный прием был назначен также в самый день Пасхи, 4 апреля, но по какому-то случаю отменен и происходил на другой день только у государя. В составленной для этого приема записке ему назначался следующий порядок: «Апреля в 4 день были у великого государя и у государыни царицы святейший Иоаким, патриарх Московский и всея России, да власти с образы: Павел, митроп. Сарский и Подонский; Филарет, митрополит Нижегородской и Алаторский; Мисайло, митроп. Белогородский и Обоянский; Варсунофий, архиеп. Смоленский и Дорогобужский; Иосиф, архиеп. Коломенский и Коширский; Иоаким, епископ Сербословенский и Оршанский; да архимандриты: Чудовской, Новоспасский, Симоновский, Андроньевский, Петропавловский, Богоявленский; да игумены: Знаменский, Здвиженский, Златоустовский, Стретенский, Новинский; да протопоп большого (Успенского) собора Кондрат, да ключари, да протодьякон. Того ж числа были у великого государя и у великой государыни царицы в ее Золотой палате челом ударить: царевичи Сибирской Алексей Алексеевич, Касимовский Михайло Васильевич и бояре, окольничие, думные дворяне, думные дьяки, крайний, постельничий, стряпчий с ключом и ближние люди. И жаловала государыня царица при нем, великом государе, к руке святейшего Иоакима патриарха да властей, да царевичев, да бояр, и проч. А были за государыней царицею и стояли в Золотой палате верховые боярыни (также родная мать и невестка царицы). А государыню царицу держала под руку, как жаловала к руке, ее мать, боярыня Анна Левонтьевна Нарышкина. Да у государыни царицы были в те поры в приезде ж 15 боярынь разных чинов. Да перед великим государем и перед государынею царицею стояли бояре: отец царицы Кирилла Полуектович Нарышкин да Артамон Сергеевич Матвеев. А шапку и колпак и посох великого государя держали в те поры ближние люди, 2 чел., по переменкам. А образы указал великий государь принимать у патриарха и у властей, которым благословляли государыню царицу, и у архимандритов боярам