Приключения рыцаря из Милана - Виталий Васильевич Кулак

class="p1">Не успели грабители приготовиться к отражению нашей атаки, как один из них уже упал на землю, а из горла его текла кровь. Это Джованни молниеносным ударом перерезал ему горло, и тот, не успев ничего осознать, расстался со своей жизнью.

На этом слуга не остановился. Он сделал выпад и поразил ещё одного разбойника. На этот раз удар пришелся в живот, раненый вскрикнул, попытался сделать шаг назад, но упал, корчась в смертельной агонии.

Тут в дело вступили я и Бертран. Маркиз схватился с двумя противниками, и столько же пришлось на меня. Разбойники быстро потеряли всю свою отвагу, если она, конечно, у них была. Тем не менее, они не бросились в рассыпную. Двое ближайших ко мне разбойников высоко подняли мечи, и угрожающе закричали. Один из них, здоровенный детина с густой черной бородой, попробовал нанести мне удар, но я уклонился, сделал шаг вперед и взмахнул мечом. Удар был такой сильный, что лезвие разрубило моего противника буквально на две половины. Он даже не успел вскрикнуть, молча опустился сначала на колени, потом упал всем телом на землю, где и остался лежать.

В это время Бертран, сражаясь слева от меня, тоже поразил одного из своих противников, а потом атаковал другого. Справа впереди я видел какой-то вихрь кружащихся тел – это Джованни уворачивался от ударов трех разбойников, решивших непременно с ним расправиться. Помочь ему я пока не мог, так как передо мной оставался еще противник. Я нанес ему боковой удар, но он каким-то чудом сумел от него уклониться. Впрочем, при этом он споткнулся и упал на одно колено, чем я и воспользовался. Лезвие меча пригвоздило его к земле, и он больше никому не сможет причинить вред.

Я поднял голову как раз в тот момент, когда Бертран заколол своего второго противника. Только Джованни ещё продолжал наносить и отражать удары, сыпавшиеся на него с двух сторон – перед ним оставалось уже только двое. Мы стояли недалеко. С наших мечей на древнюю Аппиеву дорогу капала кровь. На помощь Джованни мы не спешили, так как он сам прекрасно справлялся.

Слуга маркиза, как оказалось, великолепно владел мечом. Я любовался его быстрыми и точными движениями. Он сделал обманное движение, заставив противника поверить в свои намерения, а потом нанес быстрый удар по его бедру. Из раны сразу же фонтаном брызнула кровь, раненый упал, крича от боли и проклиная всех на свете. Через мгновение меч слуги навсегда прекратил эти завывания. Его напарнику оставалось жить тоже недолго. Он понял, наконец-то, что смерть близка, и попытался убежать, однако Джованни быстро его догнал и всадил лезвие ему в спину. Это был последний разбойник.

Хотя схватка длилась всего несколько минут, но оказалась она очень кровопролитной. Потом возле кареты я насчитал девять трупов разбойников, а также тела еще трех мужчин, находившихся в карете. Все вокруг было залито кровью.

– Хорошая работа, – одобрительно заметил Бертран. – Позвольте выразить тебе, Франческо, и тебе, Джованни, свое восхищение. Приятно, когда рядом с тобой такие хорошие мастера меча.

Мое сердце вскоре опять начало биться в нормальном ритме. Бертран и его слуга стояли рядом со мной, внимательно осматривая окрестности.

– Кажется, все убиты. Твой слуга неплохо владеет мечом, Бертран. Я рад, что мы его взяли с собой.

Услышав мои слова, Джованни вежливо улыбнулся и поклонился, выражая свою учтивость. С манерами у него тоже было все в полном порядке.

Примерно в пятнадцати шагах от кареты бездвижно лежала женщина. Я подошел поближе, чтобы разглядеть её, и только после этого понял, что это не женщина, а девушка, точнее девочка-подросток лет тринадцати-четырнадцати, не больше. Судя по всему, она принадлежала к знатному роду, о чем свидетельствовала не только карета, в которой её везли, но и надетая на ней одежда. Длинное светло-коричневое платье с золотистыми вставками, разорванное в некоторых местах, а также валявшееся рядом манто прямо говорили о богатстве.

– Мы опоздали, – сказал подошедший ко мне маркиз. – Жаль. Мы совсем немного опоздали.

Он перекрестился, и начал тихо шептать слова молитвы. Тут к нам подошел Джованни, присел на корточках возле девочки, взял в свои пальцы её запястье. Через пару секунд он поднял на нас голову:

– Пульс есть. Она жива!

* * *

Бертран наклонился, приоткрыл девочке веко, тоже пощупал пульс.

– Жива! Джованни, принеси воды. Быстро!

Прошло минут пять, не меньше, прежде чем девочка пришла в сознание. Она вдруг открыла глаза и закричала:

– Опустите! Не трогайте меня, пожалуйста! Не трогайте!

Ну что ж, клянусь, я бы тоже закричал, если б, придя в сознание после глубокого обморока, вдруг увидел перед собой трех вооруженных мужчин, перепачканных грязью и кровью. Потребовалось еще не меньше пяти минут, прежде чем она поняла, что мы не разбойники, а настоящие благородные синьоры, которые в трудную минуту пришли ей на помощь, спасли её от смерти и всего такого прочего. Уж не знаю, что на неё больше подействовало, учтивая речь и манеры маркиза, или валявшиеся рядом трупы разбойников, но, в конце концов, она пришла к выводу, что бояться ей больше нечего. Однако, от этого слез у неё на лице не стало меньше, наоборот, их стало даже больше.

– Как тебя зовут, дитя, – поинтересовался Бертран, которому, видимо, надоели крокодильи слезы.

– Я Антония Ораччи. Дочь барона Ораччи, – сумела она выговорить, сквозь всхлипывания.

Оказалось, что эту девочку-подростка везли из Бари в Рим к дяде, который был её единственным ближайшим оставшимся в живых родственником. До недавних пор Антония жила в Бари у своей бабушки, но она месяц назад умерла, и вот теперь ее опекуном стал дядя, синьор Лоренцо Ораччи. Этот синьор занимает видное положение в Риме, и очень рад будет приютить у себя дочку рано оставившего этот мир единственного брата.

С Лоренцо Ораччи ни маркиз, ни я знакомы не были, но синьорина Антония заверила нас, что это «очень влиятельный синьор, которого знают во всем Риме». Также она заверила, что её дядя нас «вознаградит». Девчонка, верно, начиталась провансальских рыцарских романов и наслушалась трубадуров, и посчитала нас какими-то благородными рыцарями, которым нечего делать, как разъезжать по дорогам и спасать из лап разбойников юных девиц.

Мы с маркизом тоже представились, решив не скрывать от неё своих настоящих имен.

– Синьорина Антония, разрешите отвезти вас в Рим, – сказал Бертран, когда девочка немного пришла в себя. – Мы с другом едем в Рим, и будем рады вам помочь.

Дочь барона Ораччи согласилась, заявив, что мы чрезвычайно великодушные и добрые рыцари.