Приключения рыцаря из Милана - Виталий Васильевич Кулак

Глава 5. «Каменная рыба»

Чем ближе мы подъезжали к Венеции, тем больше я начинал волноваться. Мне было не совсем понятна причина такого моего состояния. В свои тридцать четыре года, казалось, я мог бы уже и не волноваться перед предстоящим поединком, ведь мне далеко не в первый раз предстояло рисковать своей жизнью. Однако, какое-то непонятное беспокойство все-таки всё сильней и сильней тревожило меня. Возможно, это чувство возникло благодаря моей памяти, которая услужливо подсовывала воспоминания о том, как я десятилетним мальчишкой жил несколько недель в Венеции.

От того посещения столицы Республики святого Марка у меня остались очень смутные воспоминания, такие же, как и о моем отце, которого давно уже нет в живых.

Когда наша карета достигла предместий Феррары, Бертран, сидевший напортив меня, спросил:

– Ты спишь, Франческо?

Я не заметил, как задремал под мерное покачивание кареты, и унёсся в далекие воспоминания и мечты.

– Почти. Разве можно выспаться в карете?

– Знаешь, Франческо, перед нашим отъездом из Неаполя мне удалось кое-что узнать про Марио Фальеро, – задумчиво сказал мой спутник. – Всё может быть сложней, чем нам казалось вначале.

– Что ты имеешь виду?

– Например, то, что семья этого Марио Фальеро принадлежит к венецианским «старинным домам», которые стоят у истоков бенедиктенского аббатства Сан‑Джорджио Маджоре. Сам понимаешь, каким огромным влиянием Фальеро пользуются в Венеции…

Бертран замолчал, давая возможность мне обдумать услышанное. Как таковую Венецианскую республику основали в 800 году н.э. двадцать четыре семейства, tribunizie и evangeliste. Они подписали соглашение об основании аббатства Сан‑Джорджио Маджоре на одноименном острове. В число этих семейств входили, оказывается, и Фальеро.

– Эти же Фальеро были среди двенадцати венецианских семейств, избравших в 697 году первого дожа. Это те «апостольские» семьи, о которых ты, наверное, слышал. Ты понял, с кем нам придется иметь дело?

Я молча кивнул. Допустим, предки этого Марио Фальеро стояли у истоков Венецианской республики. Ну и что? Когда придет время, клинок докажет, что у него такая же кровь, как и у остальных людей.

– Послушай, Бертран. Прошу, поезжай обратно в Неаполь. Тебе не следует впутываться в это дело. Я сделал большую глупость, рассказав тебе об этой истории. Мне не нужно было этого делать. Мне не нужно было брать тебя с собой. Послушай меня, в Ферраре мы расстанемся. Ты поедешь обратно. Пойми, это самое лучшее, что мы можем сделать. Ради нашей дружбы, вернись в Неаполь.

Бертран резко выпрямился, почти задев при этом своей головой крышу кареты. Его глаза засияли то ли от возмущения, то ли от гнева.

– И не подумаю! Я обещал тебе помочь, и сдержу свои слова. Всё давно решено. Alea jacta est43, как говаривал Юлий Цезарь. Больше не будем об этом говорить. Давай лучше подумаем, как лучше проделать наше дельце.

Спорить с ним было совершенно бесполезно. Это я знал уже давно. Поэтому решил отдать паруса судьбе, т.е. покорится судьбе.

* * *

Начало XIV века для Венецианской республики было очень непростым. В 1298 году венецианский военный флот, возглавляемый Андреа Дандоло, в сражении со своими извечными врагами генуэзцами при Курцорле потерпел сокрушительное поражение. В результате в 1299 году Республика святого Марка подписала невыгодный для себя мирный договор с Генуэзской республикой.

В это время Венеция ведет бесконечные войны, защищая монополию на торговлю с Востоком, а также старые свои территории – особенно эгейские острова Негропонт, Крит и Наксос. Она по-прежнему является лидером в торговле с Александрией.

Дожем Венеции в 1310 году был Пьетро Градениго44, выражавший интересы патрициев. И хотя этот дож проиграл войну с Генуэзской республикой, со своими внутренними врагами он боролся успешно. Именно при Градениго знатные патриции «закрыли» доступ «простым людям» к Большому совету, законодательному органу Венецианской республики, в который ранее входили все слои населения. С 1297 года право быть членом Большого совета имели только те, кто заседал в нем последние четыре года. Этот законодательный орган приобрел ярко выраженный аристократический характер.

Если уж зашла речь про внутреннюю жизнь Венеции начала XIV века, то следует сказать, что к органам власти этого государства также относился Трибунал сорока и Сенат, в который дож приглашал наиболее влиятельных старейшин. При доже был и Малый совет. В руках этих органов и была сосредоточена административная, законодательная и политическая власть.

* * *

Еще задолго до того, как мы попали в Венецию, я почувствовал приближение этого города. Изменились постройки, изменился воздух, стало встречаться больше повозок и экипажей. Но то, что мы наконец-то достигли главной цели нашего путешествия, я осознал, когда наша карета приехала в селение Фузина. Там нам пришлось пересесть на большой паром, который и перевез нас через лагуну в столицу Венецианской республики.

Бертран с тех пор как мы достигли пределов венецианской лагуны, стал немногословным, хотя обычно ему нельзя отказать в недостатке слов. Я уж было хотел подбодрить его, однако этого не понадобилось. Лицо маркиза вдруг озарила улыбка, а потом он негромко продекламировал:

И вот в ладье навстречу нам плывет

Старик, поросший древней сединою,

Крича: О, горе вам, проклятый род!

Забудьте небо, встретившись со мною!

В моей ладье готовьтесь переплыть

К извечной тьме, и холоду, и зною45.

Это были строки, написанные Данте.

– Ну вот мы и доехали, Франческо. Постараемся не привлекать к себе внимания.

Маркиз был одет на итальянский манер, в длинную рубашку, ярко-красный кафтан, шоссы46 и берет. Он с большим сожалением отказался от своих французских нарядов, доставленных, как он утверждал, прямо из Парижа. Однако, как справедливо заметил мой приятель, нам не следовало выделяться, и поэтому ему пришлось переодеться. В одежде мы мало чем отличались друг от друга.

В Венеции мы поселились в уютной гостинице «У герцогини» в квартале Санта‑Кроче, располагавшемся по ту сторону Большого канала. Рядом находился красивый дворец, который лет восемьдесят тому назад построил Джакомо Палмиери47, а также несколько церквей, без которых, конечно, невозможно представить ни один итальянский город, даже такой «византийский», как Венеция. Да, увы, мне, итальянцу, приходится признать, что Венеция несколько веков входила в состав Византийской империи, пусть во многом и формально. Тем не менее, факт есть факт, от него никуда не деться, про него невозможно забыть. Вернемся к Санта‑Кроче. В последствии нам с Бертраном пришлось сильно пожалеть, что мы поселились именно в Санта‑Кроче,