Рубеж - Александр Владимирович Мазин

Снегом только сверху припорошило, а под ним лёд. Поднялись по нему не без труда, использовав те же лестницы — тонкие сосновые стволы с набитыми поперёк ступеньками. Пока лезли, лучники сторожили малейшее движение на стенах.

Однако крепость словно вымерла.

— У них, видно, совсем мало людей, — прошептал Правый брату. — Ведь знают, что варяги рядом…

— Лишь бы не засада, — отозвался Левый.

Радиму опять назначили место позади, за широкой спиной Гуннара. Но здесь, у стены, он оказался первым. Вернее, верхним. Нижним встал Анунд, на его плечи взобрался Харальд, а на плечи Харальду — Волчья Шкура, который подтянул лёгкого Радима.

— На голову становись, не бойся, — шепнул хёвдинг. — Только не оскользнись.

Поскользнуться на гладком шлеме — это запросто, но Радим устоял. Ухватился за острия кольев, оказавшиеся на уровне груди, перемахнул на забороло и сразу, как учили, присел, озираясь. Узкий серпик месяца света давал немного, но довольно, чтобы оглядеться.

На стене никого не было. На забороле пусто, даже снег не тронут. Радим завертел головой и наконец заметил одного дозорного в другой части крепости, на вышке у ворот. Тот в сторону Радима не смотрел. И вообще никуда не смотрел, похоже. Расселся на помосте, только голова в шапке над оградкой торчит.

Внизу, в крепости, тоже тихо. Пара огней у ворот, тянущиеся от продухов в крышах дымы, подсвеченные огнём печей. Спит крепость.

Ух, что будет, когда проснётся!

Радим накинул на остриё бревна загодя приготовленную петлю. Узловатая верёвка змеёй скользнула вниз. Радим подвинулся, уступая место перемахнувшему через стену хёвдингу.

— За мной не ходи, — шепнул тот. — Здесь будь, с луком.

И по лесенке бесшумно спустился с заборола в тень стены.

Хирдманы цепочкой, как огромные муравьи, перебирались через стену и уходили вниз.

Часовой на вышке так и сидел не шевелясь. В одном из дворов забрехала собака, но другие её не поддержали. На шавку прикрикнули из дома, и та умолкла. Радим не удивился. У смердов псы больше на зверя нацелены. На человека лают, только если тот во двор лезет.

Нурманы кончились быстро. Последний, Гуннар, говорить ничего не стал. Увидел, что Радим уже накинул тетиву на лук и ждёт в готовности, и тоже канул в темноту под стеной. Ненадолго.

Сверху Радиму было хорошо видно, как хирд­маны, разделившись на три отряда, побежали по узким улочкам. Один отряд, побольше, двинулся к дому наместника. Два других — к воротам. Похоже, единственный караул был именно там…

Радим, больше не прячась, припустил по заборолу вдоль стены в том же направлении. Хорошо заметная цепочка следов за ним уже не имела значения. Сейчас начнётся!

Через несколько мгновений нурманы начали убивать.

Начали, но ещё какое-то время было тихо. Викинги умели губить людей без шума. Но потом кто-то всё же завопил. Сразу залаяли собаки уже во всех дворах. Очнулся дозорный на вышке. Вскочил, перегнулся через ограду, всматриваясь в темноту…

Радим послал стрелу. Спокойно, как в утку. В утку с тридцати шагов он не промахивался. А тут и того ближе. И голова у человека примерно того же размера, что и селезень. Правда, селезни не носят шлемов, потому Радим на всякий случай взял немного пониже, в шею.

Попал. Дозорный дёрнулся разок и повис на ограде.

А внизу уже кипел бой.

Если это можно назвать боем.

Нурманы любили и умели заставать врага врасплох.

И в очередной раз это доказали.

14 Гард — крепостная стена. В устной речи были формы «гард», «град» и «город». (Прим. ред.)

15 Речь идёт только о взрослых. Дети до десяти-одиннадцати лет в расчёт не брались.

Речь идёт только о взрослых. Дети до десяти-одиннадцати лет в расчёт не брались.

Гард — крепостная стена. В устной речи были формы «гард», «град» и «город». (Прим. ред.)

14

15

Глава 8 Загадка речной крепости

— Доброго утра тебе, варяг!

Харальд, широко улыбаясь, стоял в створе широко распахнутых ворот Коложи, встречая плесковских гостей.

— Входите, не бойтесь!

Высокий длинноусый варяг справа от Сиварда скорчил рожу. Не понравились ему слова нурмана.

Но сам Сивард и глазом не моргнул.

— Что скажешь? — спросил, глядя мимо нурмана.

— В крепости были латты, — ответил Харальд. — Прежний коложский наместник мёртв. Воины его тоже убиты. И не в бою, а тишком... Я тут побеседовал с людьми. Свидетели говорят, кто-то впустил врагов ночью в крепость.

— Вот как… — проронил Сивард.

Спешился и шагнул в ворота мимо Харальда.

— Пленник мой где? — негромко спросил хёвдинг, когда Сивард проходил мимо.

— На вторых санях, — так же негромко ответил варяг, не останавливаясь.

Харальд кивнул и пошёл с ним рядом.

«Как они похожи, — думал Радим, глядя на вождей. — Высокие, ладные, опасные… Сойдутся в бою — и не угадаешь, кто победит».

Радим стоял среди прочих нурманов, глядя на заходивших в крепость посланцев князя плесковского. Вообще-то он хотел Ольгу высмотреть. И это оказалось нетрудно. Княжна была заметна издалека, потому что въезжала верхом на беспокойной сивой в яблоках кобылке. Но Ольга не давала лошади шалить, сидела как влитая. Прямая, гордая. Шубка соболья, длинная — по самые стремена. Шапка такая же, соболья, с хвостами. Лицо меж ними строгое, белое, только щёки чуть зарозовели от мороза…

А потом она увидела среди нурманов Радима. И сразу ожила, заулыбалась. Будто солнышко меж облаков выглянуло.

Улыбнулась — и тут же спрятала улыбку. Вспомнила, что она княжна. Госпожа.

— Не заглядывайся, парень. — Анунд пихнул Радима локтем. — Не про тебя дочь конунга, хоть ты трижды её спаси.

— Да знаю я, — с досадой отозвался Радим. — И в четвёртый раз спасу, если нужда будет.

И тут же заинтересованно спросил:

— А про три раза откуда знаешь?

— Угадал, — Анунд щербато ухмыльнулся. — Один-то раз мы её вместе спасали. И за то нас отец её уважил: на службу взял. И вон как сегодня хорошо получилось…

Набей Брюхо покосился на двор, куда ещё ночью викинги снесли всё добытое в крепости. А добытого немало оказалось. Наместник коложский не бедствовал. И всё его добро латтам досталось. А потом — нурманам! Еще и у смердов кое-чем разжились: мехами, припасами, даже серебром.

А вот рабов не брали. В ночном бою взяли троих пленных, однако они в счёт не шли. Они не рабы — воины.

— Ишь зыркают… Таких только ромеям в гребцы продать можно, — сказал Гуннар, глядя на пленников.

Латгалы сидели рядом под стеной со связанными за спиной руками, побитые, с кое-как перемотанными ранами... И глядели на нурманов очень недобро.

— Или отпустить за выкуп, как Лоймара…

Услышав имя Лоймара, все трое встрепенулись. Но Гуннар на это не обратил внимания. Его другое интересовало.

— Дадут за вас выкуп, белобрысые? — спросил он по-словенски, нависая над пленными. — По двадцать марок. Хорошая