Сказания о Тёмной Реке - Чжоу Мунань

гостиницы в крупных городах, а до ближайшего города ещё четыре или пять часов пути. Сначала зайдите и поужинайте в канун Нового года, — пожилая женщина схватила Су Мую за рукав.

— Хм? — Су Мую был слегка поражён.

— О? — Су Чанхэ улыбнулся.

Су Мую посмотрел на старуху, и почему-то в её глазах он увидел не столько энтузиазм, сколько... мольбу.

— Хорошо, — кивнул Су Мую.

Они вошли в дом, следуя за старухой. Внутри царил полумрак, освещаемый лишь тусклым светом масляной лампы. На кухне ещё горел огонь. Старуха налила им по чашке горячей воды и вернулась на кухню.

Су Чанхэ, окинув взглядом помещение, тихо спросил: «Не боишься, что это ловушка?»

«Даже самый жестокий убийца не станет убивать в канун Нового года», — ответил Су Мую, также осматривая жилище. Дом явно принадлежал очень бедному человеку: «голые стены и пустые комнаты» — это было бы подходящим описанием.

Су Чанхэ, найдя место, чтобы присесть, уловил аромат жареных пирожков с тофу и сказал: «Это те самые пирожки с тофу, о которых ты говорил».

«Да», — подтвердил Су Мую, заметив в углу две мемориальные таблички, перед каждой из которых стояло изображение яйца.

— В такой день, как сегодня, вам непременно следует подкрепиться горячей пищей, — произнесла пожилая женщина, — зачем продолжать путешествие? Если бы ваши родители знали, что вам негде отдохнуть, они бы очень беспокоились.

С этими словами она поставила на стол два блюда. Одно из них было наполнено простыми овощами, обжаренными во фритюре, а другое — пирожками с тофу.

Су Мую поспешил вперёд, чтобы забрать у неё тарелки и расставить их на столе.

— Бабушка, вы живёте здесь одна? — спросил он.

Старуха кивнула.

— А где ваш ребёнок? — неожиданно спросил Су Чанхэ.

Старуха отвернулась.

— Он погиб, сражаясь против Южного Цзюе.

— Мне весьма прискорбно, — молвил Су Мую, взирая на Су Чанхэ, и с едва заметной печалью склонил голову перед пожилой женщиной.

— Всё хорошо, — ответила она. — Мне говорили, что война в этом году завершится и он вернётся домой к Новому году. Когда я услышала шум у двери, то подумала, что, быть может, в новостях, принесённых его товарищами, произошла ошибка, и он вернулся. Однако вместо него я увидела вас двоих. Я предположу, что он отправил вас встретить Новый год со мной, — молвила старушка, утирая слёзы с глаз, и вернулась на кухню. — Прошу к столу, я приготовлю яичницу.

— Су Мую, ты не солгал — эти пирожные с тофу действительно восхитительны, — сказал Су Чанхэ, уже сидя за столом и доедая последний кусочек. — Хотя они не совсем такие, как ты говорил. Несмотря на свою скромность, бабушка всё же положила в них мясо.

— «У неё была договорённость с её ребёнком, который должен был вернуться на Новый год в этом году. Она приготовила всё необходимое для него», — с лёгким вздохом произнёс Су Мую. — «Хотя другие сообщили ей, что её ребёнок скончался, она всё ещё не теряет надежды».

«Это мой первый новогодний ужин в жизни», — с улыбкой сказала Су Чанхэ, а затем громко окликнула: «Бабушка, присоединяйтесь к нам!»

Глубокой ночью звуки хлопушек наконец-то стихли, и Су Мую с Су Чанхэ покинули комнату, приготовленную для них старухой. Су Чанхэ положил на обеденный стол серебряный слиток.

— Как великодушно с твоей стороны, — улыбнулся Су Мую.

— Удивительно, не правда ли? — приподнял брови Су Чанхэ. — Знаменитый Су Мую не оставил после себя ничего, в то время как кровожадный Распорядитель похорон оставил серебряный слиток.

— После ужина я оставил бабушке свои пять медных монет, — ответил Су Мую.

— Почему только пять? — Су Чанхэ поджал губы.

— Потому что у меня всего было шесть, а мне нужна была одна, чтобы купить булочку на пару, — честно ответил Су Мую.

— Ах, бедняга, — Су Чанхэ толкнул дверь и вышел. Пройдя около десяти шагов, он внезапно остановился и обернулся.

Су Мую тоже остановился:

— Что случилось?

— С Новым годом, Су Мую, — ухмыльнулся Су Чанхэ.

Су Мую пробудился ото сна и ощутил, как его губы невольно дрогнули в предвкушении трапезы.

— Время пришло! — раздался нетерпеливый стук охранника по железным прутьям решётки.

— Как раз вовремя, я проголодался, — с улыбкой произнёс Су Мую, наблюдая за тем, как через решётку ему подают еду: грубую кукурузную лепёшку, миску с кашей из белого риса, который выглядел не совсем чистым, и блюдо с маринованными овощами. Однако его улыбка быстро исчезла, когда он осознал суровую реальность своего положения.

— Ешь быстрее, — поторопил его охранник.

Су Мую покачал головой:

— Это всё та же жидкая каша и солёные огурцы, как и каждый день. Можно ли мне что-нибудь другое?

— Что ты хочешь есть? — раздражённо спросил охранник.

— Я хочу жареные пирожки с тофу, — спокойно ответил Су Мую.

Охранник на мгновение замер, а затем его глаза расширились, словно он услышал нелепую шутку, и он расхохотался:

— Жареные пирожки с тофу? Кем ты себя возомнил, почётным гостем? Ты заключённый! Поторопись доесть свою кашу, иначе даже этого больше не получишь!

— Жареные пирожки с тофу, да ещё и с мясной начинкой, — подле стража беззвучно возник седовласый муж. Услышав его речь, страж обернулся и в испуге отпрянул, но тотчас же склонился в поклоне:

— «Господин Шуй Гуань».

Шуй Гуань наклонился, взял кукурузную булочку и с характерным хрустом постучал ею по шлему охранника.

— Эта булочка довольно плотная, — заметил он. — Глава секты планирует использовать вас в качестве заложника для обмена, и это та пища, которую вы предоставляете?

Охранник замешкался.

— Глава секты не уточнял… Заключённые в Теневой тюрьме всегда питались только этой пищей, — ответил он.

Шуй Гуань небрежно бросил булочку в руки охранника.

— Приготовьте господину Су жареные пирожные с тофу и мясной начинкой, — распорядился он. — Что ещё пожелаете, господин Су?

— Достаточно миски горячего белого риса, — ответил Су Мую.

Шуй Гуань бросил ему серебряную монету, и охранник, поймав её, поспешил прочь, не проронив более ни слова.

— Что привело вас сегодня ко мне? — спросил Су Мую, когда охранник удалился.

— Кто-нибудь навещал вас в Теневой тюрьме сегодня утром? — спросил Шуй Гуань.

—