28 мгновений весны 1945 года. Иллюстрированная версия - Вячеслав Алексеевич Никонов

«Смерит» 79-го стрелкового корпуса подполковник Клименко дал приказ подчиненным ему оперативным группам, с опо-знавателями из числа задержанных или пленных немцев, приступить к поиску фашистской верхушки».

Даже когда генерал Кребс утром 1 мая рассказал Чуйкову, а тот Жукову, а тот Сталину, что Гитлер покончил жизнь самоубийством, никто из посвященных в это советских руководителей в версию самоубийства не поверил. Особенно, думаю, Сталин, который был старым и опытным подпольщиком и конспиратором. Чуйков подтверждал: «Но я, получив устные и письменные сообщения о смерти Гитлера, не верил в его смерть…»

МаршалуЖукову в два часа 2 мая сообщили, что доктор Фриче предложил выступить по радио с обращением к немецким войскам берлинского гарнизона о прекращении всякого сопротивления. Ему дали выступить. «После выступления по радио Фриче был доставлен ко мне… Он сообщил, что 29 апреля Гитлер собрал совещание, на котором присутствовали Борман, Геббельс, Аксман, Кребс и другие… Гитлер большей частью находился в состоянии отупения, которое прерывалось истерическими припадками. Временами он начинал бессвязно рассуждать о близкой победе.

На мой вопрос о последних планах Гитлера Фриче ответил, что точно не знает, но слышал, что в начале наступления русских на Одере кое-кто из руководства отправился в Берхтесгаден и Южный Тироль. С ними посылались какие-то грузы. Туда же должно было вылететь и главное руководство во главе с Гитлером. В самый последний момент, когда советские войска подошли к Берлину, шли разговоры об эвакуации в Шлезвиг-Гольштейн. Самолеты держались в полной готовности в районе имперской канцелярии, но вскоре были разбиты советской авиацией».

Жуков отправился проверить на месте. «После захвата имперской канцелярии мы поехали туда с генерал-полковником Н.Э. Берзариным, членом Военного совета армии генерал-лейтенантом Ф.Е. Боковым и другими… чтобы убедиться в самоубийстве Гитлера, Геббельса и других руководителей гитлеровцев…

Нам доложили, что все трупы немцы якобы закопали в местах захоронения, а где и кто закопал – толком никто не знал… Захваченные пленные, главным образом раненые, о Гитлере и его окружении ничего не могли сказать. Людей в имперской канцелярии обнаружили мало, всего несколько десятков человек… Мы искали место сожжения трупов Гитлера и Геббельса, но так и не нашли…

Обстоятельства вначале побудили меня усомниться в правдивости версии о самоубийстве Гитлера, тем более что нам не удалось обнаружить и Бормана».

Но второго мая в 17 часов подчиненные Клименко – начальник отделения отдела контрразведки 3-й ударной армии майор Быстров и замначальника отдела контрразведки 207-й стрелковой дивизии майор Хазин – «при осмотре сада имперской канцелярии вместе с привлеченными ими опо-знавателями – техником гаража Карлом Шнейдером и поваром рейхсканцелярии Вильгельмом Ланге – обнаружили обгоревшие трупы мужчины и женщины. Немцы по внешним признакам признали в них Геббельса и его жену Магду».

Тело Гитлера обнаружено не было. Поиски продолжались.

В них не мог принять непосредственное участие уполномоченный от НКВД на 1-м Белорусском фронте, заместитель наркома внутренних дел СССР Иван Александрович Серов.

Вечером 2 мая (с 18:45 до 19:15) он был у Сталина. И получил от него целый набор ответственных поручений. «Я коротко изложил положение в Берлине, потом товарищ Сталин сказал:

– Ну теперь немцам надо самим организовывать демократическую власть в Германии.

Затем продолжал:

– Вчера у меня были Вильгельм Пик и Вальтер Ульбрихт. Я им все сказал, что надо сделать. Вы поезжайте к Пику и Ульбрихту здесь, в Москве, заберите их с собой в самолет, а также членов ЦК Компартии Германии и отправляйтесь в Германию. Пусть они там расставят своих людей по магистратам и начинают хозяйничать. Здесь им нечего сидеть.

Затем Сталин спросил:

– Когда вылетаете?

Я сказал:

– Завтра утром.

Советские офицеры у обугленных тел Геббельса и его жены Магды. Второй справа – пленный немецкий вице-адмирал Ганс Эрих Фосс (1897–1969), который был среди немцев, опознававших трупы Геббельса и его семьи.

Он согласился. Затем Сталин, посмотрев на меня, сказал:

– Наряду с оказанием помощи Пику и Ульбрихту вы не забывайте вашей основной чекистской обязанности – это выявление и арест фашистских главарей. Гитлер и другие уже доигрались, но еще многие и скрылись.

Я молча кивнул головой. Потом после паузы Сталин продолжал:

– Вам надо тщательно, повторяю, тщательно выявлять, где немцы производили ракеты ФАУ-1 и ФАУ-2, реактивные самолеты и другие военные технические образцы.

И далее подошел ко мне вплотную и спрашивает:

– А Вы слыхали, что на Прибалтийских фронтах в последние месяцы войны у немцев летало несколько беспропеллерных реактивных истребителей, мне авиаторы докладывали?

Я сказал, что мне летчики тоже об этом говорили.

– Ну так эту технику непременно надо добыть. Вообще на Вас ЦК возлагает большую ответственность по этим вопросам. Докладывайте обо всем. Что нужно, поможем, поможем».

И Серов отправился формировать новое правительство Германии. «Выйдя из кабинета, я спросил у Поскребышева, где проживают немцы, и мне сказали, что они живут в гостинице на улице Горького, около Елисеевского магазина.

На четвертом этаже гостиницы я нашел номер Вильгельма Пика, постучал. Вышла его сестра, говорит, что он болен, встать с кровати не может. Правда, ему к тому времени было уже около семидесяти лет.

Я ей вкратце сказал, что завтра улетаю и, очевидно, вместе со мной улетит Ульбрихт и другие немецкие товарищи, она пригласила в комнату Вильгельма Пика. Он мне сказал, что сейчас полетит Ульбрихт, а через несколько дней и он прилетит.

Я пошел в соседнюю квартиру, где помещался Ульбрихт. На мой стук ответила женщина невысокого роста… Она позвала: “Вальтер”, – и мне навстречу вышел здоровяк цветущего вида в одних трусах.

Поздоровавшись, я почувствовал его руку. Затем передал указание Сталина и сказал, чтобы он и его товарищи собирались к вылету».

Пока же в Германии действовала власть, назначенная Гитлером. 2 мая было выпущено обращение Дёница к солдатам германской армии: «По поводу героической смерти фюрера провести 2 мая во всех подразделениях митинги, на которых зачитать воззвание гроссадмирала Дёница…»

Нашел нужным Дёниц обратиться к вооруженным силам Германии с призывом хранить верность присяге, данной им Гитлеру: «Я ожидаю от вас соблюдения дисциплины и безусловного подчинения приказам. Хаос и разрушения можно предотвратить быстрым и безусловным выполнением моих распоряжений. Каждый, кто в этот решающий момент откажется выполнять свой долг и тем самым обречет немецких женщин и детей на рабство и смерть, – трус и предатель. Клятва верности, которую вы давали фюреру, теперь связывает вас со мной, его преемником, назначенным им самим».

Первый приказ Дёница по вооруженным силам звучал так: «Фюрер назвал меня своим преемником на постах главы государства и