Я живу в заонежской тайге. В медвежьем краю - Анатолий Сергеевич Онегов

вас обратно к близким людям… Вот вы собрали свой чемодан, вот последняя минута, мать предлагает посидеть на дорогу, потом говорит: «Все». Вы тянетесь к ручке чемодана, но чемодан уже успела взять ваша жена. Она молча кладет вам руку на плечо и так провожает до самой двери и только там, вслед за последним «до свидания», отдает вам ваше дорожное имущество. Вас отпустили в дорогу, по-старому — вас благословили и дали вам с собой все необходимое. Это и есть тот самый обряд проводов, который мы, к счастью, не успели еще забыть в городской жизни.

Но ваш обряд не совсем полный. Свой чемодан вы обычно собираете сами. А охотничью котомку в лесу собирает та женщина, которой написано на роду провожать вас в лес. И вы не смеете спорить с этой женщиной, что взять или не взять с собой, не смеете отказываться от того, что положила в котомку она. Отказаться от поданного в дорогу у нас означает обидеть провожающих и потерять легкий путь.

В лес Виктора всегда провожала мать. Сборы проходили в молчании, и охотнику надо было ответить только на один вопрос: ночует ли он в лесу или вернется? Что и как положит в котомку мать, Виктор никогда не интересовался, он просто знал, что у него с собой будет все необходимое, чтобы пройти лесную дорогу. Но в тот раз мать почему-то забыла положить в котомку нож.

Вот и вся история, которую вспоминаешь мельком перед поворотом с лесной тропы к Красову озеру. История все-таки окончилась благополучно: охотник успел сбегать домой за ножом и не испортил мясо…

Пожалуй, все эти подробности и многие вроде бы неприметные мелочи и помогают держать в голове карту нашего леса. С такими подробностями оживает каждое болото, каждый выпас и выкос, каждое пристанище для лодок, каждый поворот лесной дорожки, и чем больше ты знаешь, тем проще и легче шагать по лесу.

Сейчас я тороплюсь обойти ушедшего от нас лося, тороплюсь пересечь его путь. Под ногами снег, вязкий, глубокий снег, уже тронутый неожиданным теплом. Снег мешает идти туда, где будет ветхий мостик и где надо свернуть вправо с дороги. До поворота еще далеко, еще долго бежать к тому мостику, где Ваське однажды привиделся леший. Тогда Василий упал, вскочил на ноги, побежал и потерял по дороге шапку. Вспоминать шапку и лешего весело даже сейчас, когда так хочется остановиться и покурить. Потерянная Василием шапка, в которой и по сей день разгуливает по тайге леший, помогает забыть усталость, и дорога до ветхого мостика оказывается не такой уж долгой…

Лось не подпустил, поднялся и ходко ушел берегом ручья. Теперь предстояло обойти, опередить лося и ждать. Но для этого надо знать лосиную тропу и каждый остров в тайге…

Если брести по нашей тайге с юго-востока на северо-запад, то скоро заметишь, что твой путь то опускается вниз, в мокрые гнилые низины, то поднимается вверх и тянется тогда по черным мшистым ельникам. Эти ельники обычно сухие, они приподнимаются над низинами и называются островами. Часто за следующим островом вместо узкой низины тебя ждет широкое моховое болото. Такие болота поросли редкими кривыми сосенками, ярко оделись листом морошки и огоньками брусники и всегда кажутся очень светлыми и теплыми после мрачных еловых островов.

Почти все болота и низины будут пересекать выбранный тобой путь под прямым углом, и если ты выдержишь прежнее направление, то вскоре тебя обязательно встретит сухая тропа острова. Путь вдоль болота не так быстро приведет к сухому ночлегу. Болото может стать глубже и зыбче и даже откроется черными опасными трясинами. Такие трясины надо уметь обходить. Когда трясины появляются все чаще, то скоро жди ручей, а следом за ним и озеро. К озеру еловые острова начинают подниматься, мужать, оставляя для воды глубокую темную низину — уйту. Таких уйт в тайге много, и по дну их и тянутся наши озера.

Озера вслед за низинами вытянулись с северо-востока на юго-запад. И если немного подумать, то можно догадаться о ледниковом происхождении этих озер. О леднике могут рассказать и камни, тяжелые лобастые валуны, разбросанные по тайге. Валунов у нас много. Некоторые из них тоже хранят истории людей, смешные или грустные события, и по этим камням при желании также удается отыскать нужный тебе путь.

Пробираясь между ними, вспоминаешь замечательные слова Гёте: «Природа — это единственная книга с великим содержанием на каждом листе». Здесь, на таежных тропах, каждый день учишься читать эту книгу.

Каждый остров, каждое болото, каждая уйта не похожи на другие, в них постепенно начинаешь разбираться, как разбираешься в улицах и площадях города. Когда все тропы, острова, озера и болота станут известны тебе, ты можешь сесть за стол и нарисовать на листе бумаги карту своего леса.

Вот центр твоего лесного города — это деревушка на берегу озера. От площади — центра — расходятся две магистрали. Магистрали — это дороги, трудные лесные дороги. Обе они ведут к другим поселениям: одна — на восток, другая — на юго-запад по вершинам лесных островов.

Юго-западная дорога легкая, в конце ее тоже живут в лесу люди, и мне кажется, что эти люди нашли свою деревню только после того, как им наскучили берега Домашнего озера. Об этом говорила дорога по вершинам островов; скорее всего она появилась вслед за человеком, который отправился когда-то из нашей деревушки искать новые места. Разведчику незачем было идти по дну уйты, незачем было месить болота, он искал сухую, легкую тропу и в конце этой тропы нашел для себя речку Окштомку… А может быть, все было и наоборот; может быть, люди пришли сначала на Окштомку, а уже оттуда отправились сооружать нашу деревушку. Но так или иначе о родственности двух поселений говорила сама лесная география.

Восточная дорога казалась мне проведенной позже, уже потом, когда на берегу озера поселились люди и когда потребовалось отправиться по делам к другим лесным жителям, оказавшимся неподалеку. Восточная дорога была труднее, и всегда верилось, что ее проложили только по необходимости.

Рядом с лесными магистралями разбегались в тайгу радиусы троп. Тропы кочевали по уйтам и островам в поисках озер или зверя, где-то дальше