Полёт сокола. Похищенная - Александр Владимирович Мазин

и в помине. Скорее уж наоборот – чувствует себя победительницей. Вардиг невольно ощутил гордость. «Моя кровь!»

– Хватит, набегалась. – Он потрепал её по волосам. – Ступай на корабль. Пора домой.

* * *

– А ты куда? – дружинник отпихнул сунувшегося на сходни Радима.

– Я с ней! – заявил Радим. – Княжна, я тут!

Девочка оглянулась, весело помахала рукой.

– Нет. На вторую иди, – бросил Радиму другой дружинник. – Эта – князя-воеводы.

Вторая лодья стояла в паре саженей от берега.

– Точно?

– Иди-иди, – сказал первый дружинник. – Сюда тебе хода нет.

– Ладно…

Радим спрыгнул на крохотный песчаный пляж и поспешил ко второй лодье. Сходен не было.

– Эй! – крикнул он. – Мне к вам надо!

– А ты кто? – сурово спросили с лодьи.

– Я Радим, – паренёк растерялся.

– Зачем мне твоё имя?

Дружинник встал. Снизу Радим видел только его голову в круглом шлеме и длинные светлые усы.

– Я спросил, кто ты?

– Я… Я охотник, – проговорил Радим, не зная, что сказать. – Я с княжной пришёл…

– Пришёл, молодец, – похвалил длинноусый. – А теперь иди… Охоться!

На лодье засмеялись.

– По скамьям! – раздалась команда. – Отходим! Свежан, якорь!

На Радима больше не обращали внимания.

Он оглянулся и увидел, что лодья князя-воеводы уже далеко отошла от берега и теперь разворачивалась. Вода за её кормой закручивалась тёмными воронками. Ольги видно не было.

Радим опустил вскинутую было руку. Колени его подогнулись, и он сел на песок. Песок был тёплый. Пахло тиной и почему-то ромашками.

«Как же так?» – думал он, глядя, как над уходящими лодьями поднимаются паруса.

Он пытался осознать, что его бросили. Но в голове не укладывалось.

В голове и в сердце было пусто. Только усталость.

* * *

Сколько Радим просидел так на берегу, он и сам не знал. Из оцепенения его вырвал громкий, злорадный возглас Ерша откуда-то сверху:

– Вот он! Здесь, гадёныш! Я его ещё с воды… Смотрю – сидит! Я молодец, да, батюшка?

На песок спрыгнул Угрюм.

Радим поднял голову. Наверху топталась вся Нагибина ватажка.

Не убежали разбойники, выходит. Русы ушли, эти вернулись.

– Я тебе обещал, что шкуру с живого спущу? – напомнил Нагиба. – Все беды от тебя, паршивец!

– Спускай, – безразлично проговорил Радим.

Угрюм ухватил его и закинул наверх, под ноги Нагибе.

Радим не сопротивлялся.

– Бать, чего он дохлый какой-то… – пискнул Ёрш.

– Горе у него! – раздался знакомый бас.

Радим поднял взгляд и увидел Харальда.

Вокруг толпились остальные нурманы.

– Прав ты был, – сказал Харальд Гуннару. – Не просто так они к берегу погребли…

– Не твоё дело, – проворчал Нагиба.

– Как раз моё. Малец-то мой, Нагиба. Или забыл?

Голос у нурмана спокойный-спокойный.

Но Нагиба не обманулся.

– Да забирай! – буркнул он. И ухмыльнувшись, сказал Радиму:

– Не свезло тебе, гадёныш! Теперь тебе мой нож за ласку покажется! – и крикнул своим: – Уходим!

Ватажники ушли. Остались только нурманы. Огромные, бородатые, мрачные. Они встали над сидевшим на траве Радимом.

Но пока не трогали.

Харальд присел на корточки напротив Радима.

– Боишься, волчонок?

Тот покачал головой. Ему было всё равно. Его бросили. Он больше не нужен. Ольга о нём забыла. А он за неё…

– Зря не боишься, – сказал Харальд. – Страх, он разный. Бывает глупый. А бывает полезный. Ты узнаешь.

Радим безразлично пожал плечами.

– Бросила тебя дочь Вардига? А чего ты ждал? Дочь конунга и глупый волчонок… Что мне с тобой делать?

– Хочешь убить, так убей.

Радим поглядел на рукоять Харальдова меча, обмотанную потёртой кожей. Один удар – и всё кончится. В страшные муки, которые посулил ему Нагиба, Радиму не верилось. Вот Угрюм, тот мог бы. А Харальд… Что ему Радим?

Нурманы захохотали.

Что он такого смешного сказал?

– Волчонок! – одобрительно пробасил Гуннар. – Бери его, хёвдинг! Он хорошо бился. И смерти не боится.

– Это потому что глупый, не знает, какая она может быть, смерть, – возразил Харальд. И обращаясь уже к Радиму, произнёс строго: – Я, Харальд-хёвдинг, обещал сделать тебя воином. А я слово держу. Пойдёшь с нами, волчонок.

Радим встал, отряхивая штаны от налипшего мусора и песка.

– Иду, – коротко сказал он.

Сноски

1

Плесков – «город журчащих вод», современный Псков.

2

Днёвки – военный термин, вышедший из употребления, обозначавший суточный перерыв при пешем передвижении, остановка во время похода.

3

Ирий – рай в восточнославянской мифологии.

4

Навь – загробный мир, царство мёртвых в славянской мифологии.

5

Вальхалла – небесный чертог для храбрых воинов в Асгарде в германо-скандинавской мифологии.

6

Лодья (то же, что ладья) – парусно-гребное судно восточных славян VI – XIII вв. Произношение с «о» характерно для северных говоров. Окончательно трансформировалось в XVII в. в слово «ладья» под влиянием церковнославянского языка.

7

Свита – верхняя мужская и женская одежда для весны и осени из сукна домашней выработки.

8

Дирхем – арабская серебряная монета, введённая в обращение в конце VII века.

9

Дренг – молодой воин без земель в поисках славы и богатства. Относился к младшим дружинникам.

10

Хёвдинг – племенной вождь у германских и скандинавских народов.

11

Марка – денежная единица, крупная серебрянная или золотая монета.

12

Водимая – законная жена.

13

Хюдья – колдунья.

14

Иггдрасиль – Мировое Дерево (дерево жизни) в германо-скандинавской мифологии, воплощало в себе модель Вселенной.

15

Рум – пространство для гребца.