Тайна на шестерых - Эдуард Янович Салениек

— И следы должны обследовать?

— Наверно…

— Слушайте, а не позвать ли нам ребят на подмогу? — неожиданно выпалила Лиените.

В другое время Инта сама предложила бы обратиться к мальчикам. Но теперь, вспомнив о недавней стычке с Нолдом, она заупрямилась.

— Не стоит! С Мадом лучше всего справимся мы сами. А мальчишки еще напугают его и испортят все дело…

После обеда брат тотчас же исчез. Вероятно, побежал на почту. А вечером снова улетучился как дым.

Пусть носится где хочет, пусть спит где попало, хоть в муравейнике — его дело! Но для чего он Морица таскает с собой? Так недолго испортить собаку: и на цепи сидеть отвыкнет, и на пастбище не жди никакой помощи!

СОВЕТ НА КИВИТСКОЙ ГОРКЕ

1

Нолд теребил старика за рукав:

— Дедушка, а дедушка!..

После обеда тот прикорнул на соломенном тюфячке у амбара на солнышке. Просыпаться ему не хотелось, он, не открывая глаз, отмахивался от внука, как от назойливой мухи.

Нолд не отставал, пока не добился своего.

— Нечистый, что ли, в тебя вселился! — недовольно ворчал дедушка. — Вот не дает и не дает моим старым костям покоя! А им отдохнуть требуется.

— Потом, потом… — Парнишка тревожно оглянулся. — Ты ходил вчера на собрание в школе… Что там случилось?

Старик, кряхтя, повернулся на другой бок.

— Порешили, что дедам после обеда нужно спать в обязательном порядке. Да и мальцам тоже не мешает…

У дедушки сами собой закрылись глаза, раздался негромкий храп.

— Дедушка! — Нолд был в отчаянии. — Вся Одулея только про то и говорит, лишь я один ничего не знаю. Встречает меня Янка, встречает Гирт… Со стыда хоть сквозь землю провались. Ничегошеньки не знаю!

Дед сел, кашлянул сердито.

— Ишь любопытство разбирает, шею вытянул, как гусак!.. Нечего тебе знать, не твоего ума дело. Расти себе да жди, когда усы пробьются!..

Минут через десять Нолд уже знал все.

Когда Лапини поселились в Одулее, пояснил дед, соседи, зная печальную историю сына и матери, сочувствовали им, жалели, навестили их, по обычаю, как новоселов, со свежеиспеченными караваями и полными кувшинами молока. Одулейцы — и все это знают! — никогда не были скрягами и завистниками, не то что те, которые живут на плодородных землях по реке Лиелупе. А вот теперь кое-кто начинает косо поглядывать на Лапиней. Почему? Очень просто! Петеру никак не живется по мудрой пословице: сапожник ты — так знай одни свои колодки! А он заладил: сельхозкооператив да сельхозкооператив. Может, и верно, создадут в Одулее кооперативное общество, только вряд ли сам Лапинь доживет до того дня…

Нолд слушал затаив дыхание.

— Дедушка, — спросил он взволнованным шепотом, — а может, тот камень, ну, который швырнули в окно во время собрания, может, его бросали вовсе не в Лапиня? Говорят, какой-то там парень повздорил с другим из-за девушки. Может, в того целились, из мести?

— Кто знает! Лучше всего было бы у самого камня спросить, но камень есть камень, говорить не обучен… — Дедушка, прикрыв глаза рукой, посмотрел в сторону солнца — не пора ли приниматься за работу? — О, уже низенько!

Нолд, торопясь, осыпал старика градом вопросов.

— А ты в тот момент тоже был в школьном зале?

— Где же еще мне быть?

— Дядя Петер сидел у окна?

— Не то чтобы у самого окна, но и недалеко.

— И сильно его ударило?

— Он как раз в ту минуту нагнулся случайно. А если б нет, — голова, считай, треснула бы, как орех.

— Дедушка, скажи честно, а вот ты сам как думаешь — в кого бросали: в Лапиня или в другого?

Дедушка сначала поднялся с трудом, опираясь на плечо Нолда, потом ответил:

— Пусть болтают кому что угодно — парни, девки, ревность какая-то. А я так уверен: метили в нашего соседа, и ни в кого больше!.. И все! И пошли! Хватит языками молоть.

Нолд схватил его за пуговицу пиджака.

— Дедушка, еще один только вопрос! Последний-препоследний — честное слово!.. То сельскохозяйственное общество, кооператив тот, стоящее дело?

— Еще бы не стоящее! Много ли одна пчела меду натаскает?.. Да что там говорить: долго чешутся наши мужики, очень долго. Но зато как тронется воз — не остановишь. Покатится, словно под гору!

2

Еще два дня назад друзья слушали Нолда с прохладцем. Но теперь, после коварного нападения, когда неизвестный преступник запустил в окно школы тяжелым камнем, никто из ребят больше не сомневался: славному дяде Лапиню действительно угрожает опасность. И поэтому они с восторгом приняли предложение Нолда организовать ночные дежурства. Осталось только обсудить, как это лучше сделать.

В полдень сошлись шестеро: Нолд, поэт Полар, братья Алвики — Карл и Витаут, Гирт Боят и Янка Силис. Нолд, как организатор всего дела, повел их на Кивитскую горку. Здесь было совсем голо, если не считать тонкого ясенька да четырех чахлых кустов орешника.

Янка Силис осмотрелся и состроил кислую гримасу:

— Нет, только не здесь! Солнце прямо-таки в рот лезет, изжаримся, как на вертеле. Давайте лучше вон туда, в рощу. Смотрите, какая там тень!

Нолд криво усмехнулся, спросил, веско роняя каждое слово:

— Чтобы нас там могли подслушать, да? А сюда попробуй подберись незамеченным! — И, считая вопрос исчерпанным, подвинул Янку в жиденькую тень от ясенька, а сам растянулся на выгоревшей траве да еще нарочно подставил лицо прямо под жаркие лучи солнца.

Сначала всем пришлось дать торжественную клятву, что они ни словом, ни намеком не обмолвятся о тайне, связавшей их шестерых. Гирт Боят предложил деловито:

— Не принести ли красных чернил и не подписаться ли веточкой волчьей ягоды?

— Лучше кровью! — тотчас же загорелись глаза у Полара.

Нолд остудил его поэтический пыл:

— Так подписывались только в старину. Хватит с нас устной клятвы.

Но Полар не хотел сдаваться:

— Тогда надо придумать для отряда красивое имя.

Гирт фыркнул:

— Вечно у тебя красота какая-то на уме! Образы всякие, сравнения…

Но тут все зашумели, что Полар на этот раз прав. Гирт на ходу перестроился:

— Тогда у меня есть отличное название. «Красные летучие мыши».

— Придумал тоже! — брезгливо поежился Нолд. — Мыши какие-то.

Не подошли также и «Гвардейцы», «Энская дивизия»…

— Думайте, ребята, думайте! — Полар теребил свою пышную шевелюру.

— Есть! — воскликнул Нолд. — «Одулейские ребята» — вот как!

Гирту Бояту не понравилось:

— Здрасте пожалуйста! «Одулейские ребята» — ни тебе красоты, ни хвалы! «Одулейские ребята», — повторил он, усмехаясь. — Вот открыл Америку! Мы и без того одулейцы.

— А что о нас знают? — убеждал Нолд. — Зато теперь… Скажем, приедет