Зверь из Маэлинна - HEARTLESS

желания прокричать об опасности за стенами. Паника в городе будет излишней, к тому же люди знают о других смертях. Взять ту же убитую у стен города девушку Клару, которую свита графа нашла перед тем, как отправиться в лес.

Адан подумал и направил коня к таверне, чувствуя необходимость обсудить произошедшее с Руэ и согласовать дальнейшие действия. По крайней мере, нужно было выпить за неожиданное спасение. А вот стоило ли возвращаться в замок, имея все шансы прогневить господ, — хороший вопрос. Они не знали о судьбе остальных людей, отправившихся с графом ан Эссеном. Адан не сомневался, что его заставят вернуться в лес с подкреплением, а он совершенно не хотел вновь встречаться с чудовищем.

* * *

Медленно опускалось за горизонт солнце. Полуэльфийка не видела светила, но померкнувшие вокруг краски говорили сами за себя. День догорал, содрогаясь в предсмертной агонии. Эхо приносило холодящие душу визги разрываемых на части собак, ржание лошадей, вопли и крики умирающих людей. Пожалуйста! Не надо! Спасите! Нет! Эти полные отчаяния отрывистые слова врезались в память. В них застыл первородных животный ужас.

— Хватит… — прошептала юная графиня, слыша разворошившие, как осиное гнездо, прежнюю тишину звуки. Будто разъяренные осы, они жалили впечатлительную беглянку, стремясь ужалить каждая побольнее.

Кровавая жатва Зверя происходила где-то недалеко

Руки, губы и тело била мелкая дрожь. Столько боли витало в воздухе. Отчаяние и ужас спутывали мысли. Голоса просачивались в уши даже через плотно прижатые ладони, а возможные сцены кровавой охоты дорисовывало воображение. Звуки будто оживили и тех мертвецов позади, погружая девушку в картину ужасающего кошмара и паники тех, кто умирал в этом лесу.

Эарвен сжала губы, чтобы не выдать себя звуком. Она боялась, что чудовище найдет ее. Неописуемый ужас завладел ей. Все тело превратилось в комок пульсирующего напряжения. Юная графиня сильнее и сильнее сжимала уши и стискивала веки, но попытки отгородиться от ужаса оказались тщетны. Как бы ни хотелось, ничего не прекращалось, а кровавый пир продолжался, обещая затянуться надолго.

По лесу прокатилось рычание чудовища и его подхватили новые крики. Эарвен прижалась спиной к одному из деревьев, снова сползая вниз и садясь на корточки под давлением страха. Эарвен ощутила себя как никогда уязвимой и одинокой, а более того — виновной в своей скорой гибели. Рядом не было никого. Арно понятия не имел, о том, что с ней приключилось и что ее вообще следовало ждать. Даже пугающий строгостью брат просто не знал где ее искать. Эарвен и сама бы себя не нашла… А как бы хотелось почувствовать сейчас не твердость бездушного дерева за спиной, а человеческое тепло и услышать любые обнадеживающие слова. В ресницах девушки задержались горькие и горячие капли искренних сожалений, которые нет-нет, да сорвались вниз по щекам.

«А дома сейчас тепло и спокойно, слуги подают горячий ужин и, непременно, большой яблочный пирог. Дома пахнет грушами и сушеными яблоками. Дома мама. Дома позаботятся, спрячут и защитят от всего», — так думала Эарвен. Она не думала о том, какую суету спровоцировала в замке и насколько заставила волноваться близких. Полуэльфийка вспомнила тепло и уют, пытаясь вытеснить им ужас, но, вместо этого почувствовала, что готова разрыдаться. Юная графиня вовремя зажала свой рот похолодевшими от промозглой прохлады ладонями и подавила так некстати рвавшийся из горла всхлип.

Так она просидела пока в лесу снова не стало тихо. К этому времени начало быстро темнеть. Эарвен дрожала уже не только от страха, но и от опустившегося к земле сырого холода.

Тишина придала девице немного смелости и полуэльфийка встала, поднимаясь на затекшие одеревеневшие ноги. Несмотря на болезненное покалывание в ногах, Эарвен старалась не издавать ни звука.

Глава 8. Мертвецы никого не спасут

Зверь чувствовал манящее возбуждение от охоты. Сегодня лес действительно напоминал праздничный стол. Где-то еще оставалось дрожащее в страхе мясо, среди брошенных объедков, а крики и отчаяние стали чудесным музыкальным сопровождением праздника. Пусть оказалось немного грязно, но развлекательные мероприятия проходили на высшем уровне, занимая и хозяев и их гостей. Все, как полагается.

Чудовище скользило в лесном сумраке за беглецами, но уже не так резво. Слух помогал оценить обстановку. Чутье вело убийцу за жертвами. Глаза помогали считать. Недобитков прикончат клыки.

Сломанные ветки, кровавые капли, шум и запах — все безошибочно вело убийцу в нужном направлении. Зверь наткнулся на первый труп с проломленной головой и двинулся дальше, вычеркивая того из списка живых. Останавливаться было нельзя, азарт охоты вел хищника дальше. Туда, где сплеталось конское ржание, крики и треск веток. Он старался нагнать сбежавших лошадей и у него это получилось. Приближаясь к месту, откуда доносился шум, Зверь двигался очень тихо. Черная шкура помогала ему прятаться в тенях, поэтому волк затаился в кустах, оценивая все, что увидел. Чудовище успело своими глазами увидеть как кони давят своих седоков и друг друга. Оно слышало как трещат человеческие кости и разносятся с эхом предсмертные всхрипы. Все эти звуки сплетались с жалобным ржанием одинокой оставленной у дороги лошади с перебитой ногой и страшными ранами от когтей на крупе. Жалость была здесь неуместна. Возможно, Зверю стоило лишить коня жизни, только на это не было времени. Случайные пострадавшие будут всегда. Так уж устроен и человеческий и животный мир. Остановишься и дрогнешь — тебя съест кто-то не менее кровожадный. Слабость — лишнее на пути к цели. Особенно у чудовищ.

Оставаясь в тени, чудовище наблюдало за выжившими. Они лихорадочно оглядывали слегка притихший лес, повытаскивали клинки. Люди старались защитить свои жизни. Но где же еще один? Казавшийся достаточным для убийства лютого зверя отряд из двенадцати человек, сократился больше, чем втрое. Чудовище попыталось точно оценить свои ощущения. Зверю показалось, что его как будто бы обманули во всех ожиданиях.

Оборотень не спешил показываться. Убийца наблюдал за тем, что предпримут эти люди с явной для них обузой. Калека задерживал их и подвергал огромной опасности. Бросят они его или заберут с собой? С какой стороны не посмотри, любое решение не будет правильным. Перевесит ли желание выжить все возможное сострадание, обнажая истинную трусливую суть? Когда сама жизнь висит на волоске, даже герои превращаются в чудовищ.

Подумав, что они в относительной безопасности, мужчины вспомнили о третьем выжившем. Ничего, что могло облегчить боль, ни у кого с собой не оказалось. Один из них подобрал и сломал пару веток, а затем приказал второму разорвать на пострадавшем рубаху, чтобы зафиксировать искалеченную ногу. Казалось, все